Человек с глазами волка
Шрифт:
Мариэтта покачала головой – не понимала.
– А ты вышла красивая, ладная... Боишься меня? Не надо! Я сейчас не буду тебя убивать! – Адриан сладко улыбнулся. – Потом сама придёшь ко мне – бабы ко мне всегда сами приходят.
Он вновь подошёл к ней. Грязными руками взял за подбородок, заглянул в глаза.
– Я буду тебя ждать.
* * *
Ценой невероятных усилий Мариэтте удалось дотащить тело Эндрю до храма. Бережно положила его на каменный пол у алтаря
Бросилась домой, схватила два ведра, наполнила их водой. Затем вернулась. Раздела Эндрю и начала омывать тело. За водой ходила несколько раз, пока полностью не смыла кровь и грязь. Потом принесла свежую одежду, иголку, нитки: аккуратно пришила голову к телу, одела.
Когда все приготовления были закончены, Мариэтта вышла на улицу. Вновь тщательно закрыла двери храма, чтобы ни животные, ни птицы не потревожили умершего.
Задумалась. Как хоронить его, не знала, поэтому всё-таки решила поступить так, как проще ей. Рядом с храмом вырыла небольшую могилу. Принесла из дома плащ Эндрю, бережно завернула в него тело.
Тело покойного с большой осторожностью опустила в могилу. Позже натаскала камней, которых в Городе Мастеров множество, – соорудила некое подобие кургана. Принесла цветы.
Заляпанную кровью и грязью одежду умершего сожгла.
Позже отправилась на озеро и умылась. Вернулась домой и зачем-то приготовила ужин на двоих.
Хватилась лишь тогда, когда поставила на стол вторую тарелку. Разрыдалась, грохнула об пол уже ставшую лишней посуду.
Ночевать одной в спальне не хотелось. Приволокла на кухню одеяло и подушку, свернулось в клубочек у очага.
Уставшая, измученная, быстро заснула, а её боль, вырвавшись из глубин сердца, понеслась сквозь пространство, сквозь сон к тому единственному человеку, который мог услышать…
Глава 17. После похорон
Джарет проснулся в холодном поту. Несколько мгновений понадобилось, чтобы прийти в себя после ужасного кошмара, в который его нежданно-негаданно погрузили.
Эндрю умер.
Джарет вскочил на ноги, быстрым шагом прошёл в кабинет, не глядя, плеснул в стакан водки, залпом выпил.
Король домовых ненавидел чужие сны!
Особенно чужие кошмары.
Особенно кошмары тех, кого хотел забыть.
Джарет уже давно не вспоминал о ней. И вот сейчас она – она! – вновь явилась к нему! Вновь взбудоражила, заставила яростнее биться сердце.
Но Джарет не думал об этом – полярная сова уже летела в Город Мастеров.
* * *
Если бы не голод, Мариэтта так бы, наверное, и не встала. Достала что-то из старых запасов, приготовила и съела, не улавливая даже вкуса еды. Затем вновь забралась в кокон одеяла
Джарет быстро очутился неподалёку от города, воспользовавшись разноцветными лентами радуги – старого доброго заклинания, позволяющего быстро преодолевать большие расстояния. Постоял недолго у границы.
Пропустит ли?
Вздохнул. Сделал шаг.
Прошёл.
Город Мастеров встретил его тишиной. Казалось, здесь абсолютно никого нет. Куда идти? Он не знал. Где они живут? Уже забыл. Или всё-таки нет?
Немного подумав, Джарет зашагал по одной из дорог – авось куда-нибудь да и выйдет.
Вскоре дорога действительно куда-то его привела. Это был храм, возле которого раньше во снах он встречался с Мариэттой. Джарет несколько удивился – не знал, что это место существует на самом деле. Впрочем, в магическом мире чего только ни бывает!
Зашёл вовнутрь. Сразу же обратил внимание, что каменный пол у алтаря чистый, а рядом стоят вёдра, в одном из них всё ещё полно воды.
Джарет вышел. Обошел храм и довольно быстро нашел свежую могилу, заваленную камнями.
Мариэтта проснулась.
Принесла воды – умылась, причесалась, оделась.
Несколько минут просто сидела на стуле, смотрела в одну точку.
Наконец заметила на столе посуду – это послужило толчком к новым действиям. Принесла воды, выбросила остатки завтрака и начала убираться на кухне.
Джарет шёл дальше.
Вглядывался в дома – нужный узнает сразу же: не раз видел в хрустальном шаре. Около полугода назад или даже больше. А может, и не узнает… Но в любом случае дом должен отличаться от всех прочих. Хотя бы потому, что это единственный жилой дом здесь.
Мариэтта стояла, погрузив руки в чан с горячей водой, натирала нож.
Его выбирал Эндрю. Это была работа гномов – в быту Салоски предпочитал увесистые тяжелые ножи, сделанные низкорослым ворчливым народом, эльфийские ему не нравились. «Они слишком лёгкие! – говорил Эндрю. – И совершенно не годятся для разделывания мяса».
Мариэтта потрогала мокрым пальцем лезвие – острый.
Внезапно навалилась такая дикая усталость, что она опустилась на стул, сложила руки на коленях и оцепенела.
– Будет лучше, если я его уберу, – сказал кто-то рядом.
Чьи-то руки разжали её пальцы, вынули нож. Кто-то склонился к ней.
– Девочка моя…
И Мариэтта разрыдалась…
* * *
Мариэтта рыдала, не чувствуя прикосновений, не слыша слов. Она вообще не понимала, что рядом кто-то находится. Потому что вокруг была только темнота. И единственное, что ощущалось в ней, – это пустота. И Мариэтта рыдала, словно пыталась наполнить эту пустоту слезами…