Человек с мешком

Романов Александр

Арх уже не рискнул возразить что-нибудь. Хотя, заметно было, ему есть что сказать. До меня что-то стало постепенно доходить. Но еще далеко не все. Я спросил:

– Иными словами, говоря коротко, между герцогом и городом идет постоянная война, так? И… Нет, все-таки не пойму, при чем тут все же это?

– Уже два года, – хмуро сообщил толстяк, – как я постоянно прошу, умоляю столичную администрацию и требую от нее что-нибудь сделать. Именно с тех пор, как появились оборотни. Это явно повелеваемая атака. Крестьяне скоро побросают свои пашни в лесах и побегут в город. Больше половины хуторов уже заброшены. В этом году они начали вырезать целые деревни! А когда вся

эта толпа набьется за городские стены… Что тогда будет?! Что, я вас спрашиваю? Массовый голод? Крестьян с их семьями куда больше, чем горожан. А мне отвечают, что я преувеличиваю! – Он скривился от ярости. Это было так неожиданно, что я даже удивился. Этот человек и вправду, похоже, переживал за положение дел. – И что с нашествием оборотней нам надлежит бороться собственными средствами. Как будто это всего лишь размножившиеся волки! Но главное – я ничем не могу доказать, что это дело рук Берана! Хотя и так всякому видно…

– Господин казнач… – не выдержал наконец Арх. Но сразу же осекся. Чуть подумав, закончил: – …Чейский секретарь Совета. Настоятельно попрошу вас помолчать. Господин. Герцог. Беран. Ни в чем. Не замечен. Перед. Короной! И пока никем не доказано обратное… Что вы хотите от столицы?! Чтобы Поставль пошел – сам! – войной на Север? Но нам-то это нужно на что? Двинув хоть какую малую силу против Берана – на каком основании?! – король тут же окажется выступившим и против всего вашего края! А в Совете города у Берана, вы сами знаете, почти треть сторонников. А в случае войны их станет две трети! Потому что остальные сделают вывод, что король решил, что прежней платы в налог мало!

Похоже, на этот раз Арх достал толстяка. То есть казначейского секретаря Совета. Интересно, что это значит? Тот стянул с головы картуз, бросил его на стол, шумно выдохнул и сунул в рот сигару.

Затянувшись и выпустив густой клуб дыма, перехватил мой взгляд.

– Да, – сказал он словно в ответ. – Так оно и есть. Чего уж теперь. Я казначейский секретарь Совета Терета – Словинец. Хранитель городской кубышки. Дело стало настолько плохо, что я вынужден прикидываться неизвестно кем, чтоб посмотреть на… – Он открыл рот и посмотрел на меня. Потом закрыл рот. – Извини, парень. Я вовсе не хотел сказать ничего плохого. Просто… просто устал за последнее время.

– Ничего, – отозвался я милостиво, переваривая услышанную новость. Для утешительности добавив: – Меня как только не называли…

Словинец вздохнул.

– И вот, – продолжил он, – когда наконец людей сюда из столицы присылают, что оказывается? Что, даже когда самого короля достала наша северная провинция, столице все равно нет времени ею заниматься!

Мне наконец, кажется, удалось свести воедино все куски этой головоломки. Называемой разговором только по недоразумению.

– Так, – сообщил я всем, стараясь одновременно ничего не упустить из памяти: ни интриг Берана, ни матримониальных намерений короля Дарека. – Объясните мне как особо тупому еще раз – как связан весь этот последний базар с нашим намерением с вояками направиться в замок Цын? Или как его там?

– Цын, – кивнув, подтвердил Аниз. Арх молчал. Ангрест тоже. Вот выдержка у человека!

Словинец показался мне каким-то выжатым. Словно мой вопрос оставил его без сил. Впрочем, может, так и было: сколько я просил мне объяснить? И мне объясняли… объясняли… объясняли. Н-да.

– Вы освободите девушку и предадите суду Потура, – сказал он. – Но что толку-то? Потур – вассал Берана, только и всего. А мне нужен сам герцог!

– Потур может дать показания… – подал голос Арх.

– Кто ими заинтересуется? Найдется

тут же несколько десятков свидетелей, уличающих его во лжи. К тому же Беран – герцог, правитель края. Он подлежит только королевскому суду равных. А сколько для -такого суда требуется свидетелей? А? Не-ет, дело совершенно пустое. Поэтому мне и нужно, судари, чтобы один из вас остался и помог здесь навести порядок с этой нечистью! И меня полностью устраиваете вы, сударь Гар. Особенно после того, что эта славная троица мне про вас рассказала.

ГЛАВА 7

Происшествия в путешествии

Вот и первое заданье…

От реки пахло сыростью. Тяжелая, темная вода, чуть журча, обтекала нос лодки, монотонно укатываясь к бортам. Брызги ее были холодны. Приближалась осень. На второй день пути мы свернули в устье небольшой на вид речки, впадавшей в Этер с правого берега.

Почти вплотную к бортам встали сплошными стенами ели. Река извивалась среди них как змея. Кормщик сказал, что речка зовется Крутичка. И в это сразу верилось. Наш челнок то и дело поворачивал носом из стороны в сторону.

Но хода не снижал. Три пары гребцов менялись по очереди у весел. Острый смоленый нос бодро резал холодную волну. Словинец, похоже, и в самом деле дал нам лучшую из своих беговых лодок. Как тут именовались посыльные суда.

Идея с моей стороны отправиться все-таки в замок Цын вместе с вояками встретила со стороны городского казначея почти бешеное сопротивление. Насколько, конечно, это было возможно. Поскольку достопочтенный хранитель кубышки понимал, что, будучи посажен, скажем, «на чепь», пусть и посреди его монетного двора (а есть такой?), я вряд ли буду в полную силу осуществлять его замыслы.

Пришлось ему в конце концов уступить. После того, правда, как я логически доказал, что путешествие необходимо как мне, так и ему – должен же я произвести разведку? Вот сейчас и начну – более удобного случая ждать незачем. А то ведь я, стыдно признаться, и местности-то как следует не знаю. Трое вояков по ходу разговора оказали мне немалую моральную поддержку. В итоге чего оформился окончательный план действия.

Пройти часть пути по воде мне лично показалось сперва не самой хорошей идеей. Особенно когда принесли местные карты и я попробовал в них разобраться. Уж лучше бы и не пробовал!

Я едва голову не сломал, распутывая странный способ топографической съемки. Хотя, как выяснилось, он не очень отличался от земного. А вся трудность заключалась в том, что карта нарисована была на глазок и от руки. И не содержала никакого масштаба. А один только перечень особых примет, записанный своим, давно сложившимся у местных картографов языком. Ну и с добавлением особенностей реки в указанных участках.

Для нормального человека неразбериха жуткая. Да еще расстояние указывалось не в длине, а во времени – в днях пути. Попробовал бы это все кто-нибудь кроме самих аборигенов уразуметь! Посмотрел бы я на него.

Так что я ничего не понял, даже усвоив принцип местной картографии. Но меня и без того быстро убедили, что я неправ. И хотя до нужного нам места по воде дальше, но зато преодолеть это расстояние на лодке можно быстрее.

Так и появился на свет челн. Неплохая, кстати, посудина. Нечто среднее между вельботом и стругом. Узкая, длинная носовая часть солидно поднята – можно было идти против волны.

В оконечностях и у бортов, как положено, воздушные ящики для непотопляемости. Пока мы плыли, я даже начал присматриваться, не установить ли на эту скорлупу подвесной мотор.