Человек с острова Льюис
Шрифт:
— Дверь открыта, — прошептала Кейт. — Я не запираю.
Фин повернул ручку, дверь открылась в темноту. Он вытянул руку назад в предупреждающем жесте, чтобы остальные не шли за ним. На клетчатом ковре в холле под ногами снова захрустело стекло. Лампочки здесь тоже разбили.
Он стоял и слушал, затаив дыхание. На веранде снаружи лаял Дино, заглушая все прочие звуки. Дверь в гостиную открыта нараспашку. Лунный свет проникал в застекленные двери, на полу была видна тень серебряной пантеры. Фин вошел в гостиную и сразу почувствовал чужое присутствие. В темноте раздался приглушенный детский плач.
Чиркнула
Прямо напротив него на краешке дивана сидела Донна с малышкой на руках. Молодой темноволосый мужчина, которого Фин видел на вилле в Эдинбурге, приставил к ее голове еще один обрез. Молодой человек явно нервничал. Донна была похожа на привидение — белая, вокруг глаз тени. Ее трясло.
Фин услышал сзади хруст разбитого стекла и возглас Мораг. Собака замолчала. Зато шепот Маршели: «О Господи!» — казался оглушительным.
Никто не двигался. В наступившей тишине Фин оценил ситуацию. Все выглядело мрачно. Вряд ли Келли приехал, чтобы напугать их.
Когда Келли заговорил, голос его был до странности спокоен.
— Я всегда думал, что моих братьев убил Джон Макбрайд. Но когда я послал сюда своих людей, выяснилось, что он исчез без следа. Словно его никогда и не было, — он помолчал, затянулся. — А теперь он выплыл, — Келли поднял с колен обрез и встал. — Значит, он увидит, как его дочь и внучка умрут. Так же, как мои братья умерли у меня на руках, — его рот искривился, на лице застыла ужасная гримаса. — В ту ночь, когда их застрелили и оставили истекать кровью на крыльце, я стоял за ними, в коридоре. Представьте, что я тогда чувствовал. Представили? Значит, знаете, что сейчас будет. Я всю жизнь ждал этого дня.
— Убьешь одного — придется убить нас всех, — сказал Фин.
Пол Келли улыбнулся, вокруг глаз собрались морщинки.
— Да неужели?
— Всех сразу убить не получится. Застрели девушку — и будешь иметь дело со мной.
Келли поднял обрез, прицелился в Фина.
— Значит, пристрелю тебя первым.
— Это бред какой-то! — голос Маршели эхом отдавался в комнате. — У моего отца маразм, он ничего не понимает. Бесполезно стрелять в кого-то у него на глазах.
— Зато я все понимаю, — глаза Келли стали холодными. — Мне очень нравится правило «око за око».
Кейт вышла вперед, прижимая к себе Дино.
— Это не будет месть, мистер Келли. Это будет простое, грубое убийство. Вас не было в ту ночь на мосту, а я была. Питер Макбрайд не толкал вашего брата. Приехала полиция, Патрик испугался и потерял равновесие. Он уже падал. Питер рисковал жизнью, когда подбежал к парапету и хотел удержать его. Ваши братья убили невиновного. Несчастного полоумного мальчишку, который никому не причинил вреда. Они получили по заслугам. Все кончено! Пора забыть об этом.
Но Келли покачал головой.
— Из-за Макбрайдов погибли три моих брата. Пришло время расплаты.
Он повернулся к Донне, прицелился в малышку. Фин начал рывок по направлению к Келли и увидел, как молодой человек целится в него из дробовика.
Звук выстрела в ограниченном пространстве гостиной был оглушающим.
Фин бросился вперед, схватил обрез и отшвырнул подальше. Дональд опустил оружие. За ним в темноте Фин разглядел бледного, с расширенными глазами Фионлаха.
— Он не дал мне позвонить в полицию. Не дал! — юноша был на грани срыва. — Он сказал, что они все испортят. Я звонил тебе, Фин. Звонил! Почему ты не брал трубку?
Дональд был бледен, как смерть. Он смотрел на Донну с малышкой.
— Ты в порядке? — шепотом спросил он.
Девушка не смогла произнести ни слова. Она кивнула, прижимая к себе плачущую Эйлид. Тогда ее отец посмотрел на Фина — глаза в глаза. В этом взгляде было воспоминание о пьяной ночи после драки под дождем и о разговоре среди скал на следующее утро. Тогда Дональд говорил о своей вере, о том, что месть — дело Господа. Сейчас он перечеркнул все, о чем говорил, нажав на спусковой крючок.
Священник перевел взгляд на человека, которого застрелил. Тот лежал в луже собственной крови, среди разбитого стекла и безделушек. Дональд зажмурился, чтобы этого не видеть.
— Господи, помилуй меня, — только и сказал он.
Глава сороковая
Я уже не понимаю, что происходит. В ушах у меня звенит, я ничего не слышу. Я знаю: случилось что-то ужасное. Меня посадили здесь, на кухне, чтобы я никому не мешал. В той комнате очень много разных людей. К тому же, эта ужасная собака все время лает!
Снаружи вспыхивают синие и оранжевые огни. Я слышал, как прилетел вертолет. Никогда не видел столько полицейских! Пришел даже тот парень, который говорил со мной в «Соласе». Я помню его только потому, что у него волосы на лбу растут вдовьим мыском. У одного мальчика в Дине было так же.
Интересно, что здесь делает священник? Я его уже видел. Он выглядит усталым и больным. Мне его жалко — не дотягивает он до своего отца. Вот уж кто умел внушить нам страх Господень! Я, правда, уже не помню, как его звали.
На кухню заходит женщина. Вот ее я точно где-то видел! Она мне чем-то напоминает Кейт. Не знаю, чем. Она пододвигает стул, садится напротив меня. Берет мои руки в свои. Мне это нравится — у нее нежные, тонкие пальцы. А какие красивые темные глаза!
— Помнишь больницу Пресвятого Сердца, Джонни?
Я не понимаю, о чем это она.
— Тебя с Питером привезли туда после того, как вы застряли на ночь в скалах. Ты сломал руку, помнишь? А у Питера была пневмония.
— Там были монашки, — говорю я. И правда, я как будто вижу их в желтом освещении палаты. Черные юбки, белые камилавки.