Человек с топором

Никитин Юрий Александрович

– Что с тобой?

Мрак обернулся, лицо бледное, в глазах страх медленно уступает место смущению.

– Не знаю, – ответил он хрипло. – Что-то дернуло меня… Показалось, что врежусь, аж сопли разбрызгаются по всей планете. Вот и…

– Впечатляюще, – согласился Олег торопливо. – В этом есть что-то наглядное. Ты прав, мне самому иногда хочется видеть, что же происходит. Как та дама, что никак не могла понять, как телеграммы из Европы в Америку доходят сухими…

– Да, – сказал Мрак с облегчением. – Когда я посылал курьера из Петербурга в Москву с пакетом, все было

понятно. А вот как я передавал такой же пакет по е-мэйлу, до сих пор не понимаю!

– Но не стоит сейчас посылать на перекладных, – сказал Олег мягко. – Держись, Мрак.

Мрак буркнул:

– Стараюсь. Но ты бы видел, как трясутся ноги!

– Счастливец, – ответил Олег. – У тебя, оказывается, трясутся только ноги.

Со всех сторон их окружала красноватая тьма. Туча раскаленного песка, что не успел сплавиться в единое стеклянное плато, взлетела, подброшенная мощным потоком, опускалась медленно, нехотя.

Почва под ногами подрагивала, быстро остывая. Целые пласты коры сдвигались на прежние места, толкались панцирями, как черепахи в стаде. Или как льдины в ледоход, что наткнулись на преграду.

Наконец стали видны острые пики гор. Туча опускалась со скоростью уходящей из ванны грязной воды, где выдернули пробку. Пики росли, раздвигались, стали похожи на шипы на спине гигантского дракона. В конце концов туча осела, покрыв землю красноватым налетом. Даже контейнер с остатками плутония покрылся красной пылью.

Все это время Олег ждал, не двигался с места. Он уже перешел в «человеческое время», когда и секунда ничего не значит, а про наносекунды и пикосекунды лучше вовсе не упоминать, представить невозможно. Мрак тоже переводил дыхание, проверял свой трясущийся организм, восстанавливал, лечил, сращивал. Он чувствовал дикий обжигающий голод и снова подумал, что как хорошо, что Олег настоял на том, чтобы тащить через пространство громоздкое тело. Оно само вот орет, требует, желудок на стенки бросается, ни о чем другом не дает думать, кроме еды… А был бы просто мыслью, мог бы и не обратить внимания, а потом просто перестать существовать, или, говоря по-научному, склеил бы ласты.

Он ощутил, что ожил достаточно, чтобы осмелеть и сказать с брезгливостью феодала, которому король пожаловал захолустное владение:

– Это что, Ганимед? Или Каллисто?.. Знаешь, Олег, я ожидал большего. По-моему, это та же Луна. Те же кратеры, той же гравитации с гулькин нос, пейзаж вовсе знаком, словно вижу открытые карьеры по добыче угля на Украине…

Олег буркнул:

– Все планеты одинаковы. Даже наша Земля была такой же… Только на Землю нападало больше, а потом атмосфера, вулканы, ветры – все сгладилось. А здесь… здесь не сгладилось. Ну, ничего не нашел?

– Только камни, – ответил Мрак раздраженно. – Ты что предпочитаешь жрякать: гранит или базальт?.. Можно с приправой, я малость песочка отыскал. Ну, почти песочка.

– Я могу и уран…

– Обойдешься, мне того урана только на один кутний зуб.

Он поднялся над поверхностью, чуть пролетел, почти задевая подошвами почву. На несколько верст во все стороны из идеально ровной поверхности торчали одинаковые надолбы. Подобными жители

Москвы перекрывали дороги, чтобы остановить чужие танки. Только здесь торчат одинаковые железные скалы, похожие на костяшки домино, слегка наклоненные в одну сторону, как пизанские башни, все высотой с двухэтажные дома, все влажно блестят…

– Что это? – пробормотал Олег. – Черт, проявление ли жизни… или же явление природы…

– Ты сам явление, – буркнул Мрак. – А вот Тарха что-то не видно.

Олег вздрогнул, дико оглянулся.

– Ты прав, – сказал он виновато. – Надо думать только о поисках…

– Здесь?

– Да нет, – объяснил Олег с той обстоятельностью, за которую Мрак иногда готов быть вбить его в землю по ноздри и походить сапогами по голове. – Это я вообще. Вот выклюнемся из скорлупы родной Солнечной системы…

Мрак обострил зрение, металлические столбы приблизились. Влажный блеск выглядел странным, противоестественным. Он сделал усилие, металлическая поверхность прыгнула навстречу, блеск распался на крупные капли. На сухой безжизненной равнине они выглядели дико.

Он невольно протянул руку. Пальцы коснулись крупной капли. Поднес к губам, попробовал, только тогда сообразил, что вместо того, чтобы зумить изображение, он прыгнул навстречу феномену сам.

– Олег, вода! – крикнул он пораженно. – Чистейшая вода!

– А ты что, – ответил Олег раздраженно, – бедуин, потерявший верблюдов?

– Да нет, – пробормотал Мрак, он чувствовал себя пристыженным, – нам, татарам, все равно теперь, вода или аммиак, все пьем и все жрем, но как-то дивно.

– Есть на свете много такого, Гельвецио, – пробормотал Олег, – что и не снилось нашим гумбольтам… Посмотри еще раз, и уже не будет дивно.

– Человек такая скотина, – согласился Мрак, – что ко всему привыкает. Вон ты уже привык… Эх, там Тарху плохо, а мы тут по Юпитерам скачем!

– Мрак, – сказал Олег раздраженно, – когда было не так? Броситься с голыми руками – значило погибнуть. Мы как можно быстрее надевали доспехи, хватали щиты, мечи, вскакивали на коней… Да не на первых попавшихся, а старались схватить сильных и быстрых!.. Так и сейчас. Мы просто спешно наращиваем мускулы. Или хочешь вернуться?

– Я же сказал, что наращу в дороге, – огрызнулся Мрак.

Олег, не отвечая, взмыл над поверхностью. Мрак раскрыл контейнер, оттуда пахнуло одуряющим запахом… можно сказать, жареного кабанчика, умело нашпигованного луком, чесноком, сдобренного перчиком. Пальцы задрожали, а в желудке требовательно квакнуло.

Глава 18

Пока Мрак насыщался, Олег несся к Юпитеру. До поверхности осталось всего ничего, но не остановился, лишь затормозил, а в верхний слой врезался на скорости летящего самолета.

Некоторое время несся по направлению к центру, но устрашился, перешел на горизонтальный полет. Впереди было бурое месиво, как и позади, внизу – темно-бурое. Даже вверху, где инстинктивно ожидалось увидеть светлое пятно, как если бы в солнечный день занырнул глубоко в пруд, темно и гадко, ведь там черный космос, а Солнце отсюда уже маленькое, тусклое, чуть больше обычной звезды…