Человек-саламандра
Шрифт:
– А полнота ответа разве не зависит от опыта друида? – нагло перебила Лена.
– И правильность вопроса зависит от этого же. Всё от всего зависит. Но кое-что приводит меня в недоумение, – сказал он.
– А как это, помочь для вида? – удивилась Лена.
– Видимость помощи может быть равноценна помощи, – честно ответил садовник и, остановившись, повернулся к Лене лицом. – Мы пришли.
Куда пришли?
Дорожка продолжалась и дальше. А по сторонам был всё тот же дремучий лес.
Посохом друид отодвинул
И за ними открылся вид на маленькое озерко. Посреди него возвышался крошечный остров, на котором был выстроен игрушечный замок, странной вычурной архитектуры. В замке с его башнями и стенами не было и полутора метров высоты. Хотя издали это и трудно оценить.
И пара лебедей с приподнятыми над спинами крыльями плыли по озеру словно корабли.
Пройдя под кудрявыми ветвями плакучих ив, девушка и друид вышли на берег озера и пошли вдоль кромки воды.
Не сразу, но вскоре Лена увидела арочный свод, образованный сплетенными стволами двух исполинских деревьев.
– Да, – подтвердил садовник, – нам туда.
Обиталище друида представляло собой большую комнату, образованную плотно, как корзина, сплетенными ветвями какого-то вьющегося растения, соединяющего несколько дубов, стоящих по кругу.
В плетеных стенах были овальные окна с резными рамами, застекленные розоватым стеклом.
Дверь в обиталище лесного человека не отодвигалась, но открывалась, вращаясь на центральной оси, и представляла собой большой деревянный диск, с прорезями в виде ветвей и листьев, также закрытыми стеклом.
В центре помещения был очаг с колоколом дымохода над ним, отдаленно напоминающим тот, что Лена видела над плитой в кухне.
Вдоль стен по кругу стояли скамьи.
И вообще жилище напоминало скорее храм, языческое святилище.
Подняв голову вверх, Лена увидела, что потолок был весь сплошной из сплетенных и сросшихся ветвей, а листва, опадавшая сверху на крышу вообще, видимо, сделала его бронированным, покрытым почвой и новыми растениями.
– Ешки-матрешки! – не удержалась Лена от восхищенного восклицания.
Похоже, друиду польстило, как высоко оценили его дом.
– Так что же смущает вас? – напомнила Лена. – Вы не договорили.
– Прежде я должен развести огонь, – сказал садовник.
Главный медик госпиталя жандармерии доктор Эрл Старк Тэрневерро был человеком крупным, добродушным на вид и склонным к полноте. Его вид и манеры располагали к себе. Крупной лепки лицо обрамляли пышные рыже-бурые баки, оставлявшие обнаженным массивный крепкий, как пятка, подбородок.
Болотно-зеленые глаза доктора Старка смотрели внимательно и сочувственно, что, видимо, вызывало у его пациентов чувство защищенности и доверия к этому человеку. Но это не было напускное. Сочинитель Лендер заметил, что
Доктор не имел специального кабинета и принял Кантора и его спутника в смотровой на четвертом этаже госпиталя, которая примыкала с одной стороны к операционной палате, а с другой – к палате, служившей пристанищем для трудных травматических пациентов.
В смотровой было огромное, полукруглое окно – от пола, с прихотливым переплетом рамы. Доктор в фартуке прозектора с окровавленным инструментом в руке стоял над блестящим металлическим столом, на котором на лотках были разложены кровоточащие органы.
– Что это? – прошептал Лендер, внезапно побледнев.
– Это? – переспросил доктор Старк. – Печень. Человеческая печень. В очень скверном состоянии.
Веки сочинителя задергались, и глаза сделали попытку закатиться. Но он заставил себя сдержаться, отвернувшись.
– Унесите, – сказал доктор своему помощнику, показав инструментом на лоток, а другому бросил коротко: – воды, Сарж!
Помощник доктора подал белый кувшин.
Помыв руки над тазиком и сбросив фартук, под которым оказался доброй шерсти сюртук, доктор повернулся к пришедшим.
– Я к вашим услугам, – сказал он.
Пользуясь своим официальным положением, Кантор представился сам и представил своего спутника, всё еще испытывавшего легкое недомогание.
– Мне сказали, что неизвестный, посеявший смятение в рядах жандармского корпуса славного Нэнта, перед этим оказал помощь нескольким пострадавшим во время аварии, – сразу перешел к делу Кантор.
– Да, это так, – кивнул Старк. – И мне очень жаль, что он так поспешно покинул жандармское управление.
– В этом его вмешательстве было что-то не так, как нужно? Он повредил пострадавшим?
– Нет, напротив, – доктор в знак протеста поднял перед собой массивные ладони, – я бы хотел поговорить с ним на медицинские темы, знаете ли.
– И всё же?.. – поторопил сыщик.
– Знаете, что меня мучает? – риторически вопросил доктор. – То что методы этого неизвестного эффективны, но антинаучны.
– Что вы хотите этим сказать? – нахмурился Кантор.
– Два потерпевших получили очень серьезные ранения, – вздохнул доктор, – и рядом с ними оказывается некто, оказывает им помощь, и они остаются живы. Но какую помощь он оказывает?
– Какую? – Не снижая внимания к словам доктора, сыщик всё же бросил взгляд на молодого сочинителя, как бы оценивая, не нужна ли ему помощь.
– Первый случай, – продолжал доктор Старк, шевеля бакенбардами и веско отмеряя ребром ладони куски воздуха. – Ранение шеи. Несовместимо с жизнью. Человек должен был умереть от потери крови, нарушения кровоснабжения мозга и тому подобное… Представляете, как нужно начать думать, чтобы додуматься до наложения жгута на шею?