Человек случайностей
Шрифт:
– Муха упала в чашку, – заметила Грейс, – ты не мог бы ее спасти?
Людвиг ложечкой достал трепещущее насекомое.
– Положи ее, пусть крылышки просохнут. Господь Бог помогает мухам, которые сами себе помогают.
Они только что посмотрели выставку скульптур в Холанд-Парк, а сейчас сидели в чайной на Кенсингтон-Хай-стрит. Грейс успела съесть два шоколадных эклера, а сейчас лакомилась безе.
– Я закурю, мартышка, ты не против?
– Кури, варвар. А почему на одном конце сигареты дым серый, а на другом синий?
– Это
– Знаешь, тебе надо познакомиться с Мэтью.
– Как раз об этом думаю.
– Почему?
– Сам не знаю. – Меня интересует его мнение, подумал он. Столько наслышан о Мэтью. Множество суждений, и все разные.
– Ты встретишься с ним на этом ужасном коктейле у родителей.
– А наше присутствие обязательно?
– Но ведь его устраивают в нашу честь. У меня есть план насчет Мэтью. Он – наша судьба.
– Я не совсем понимаю, зайка. А как же я? Это я твоя судьба!
– Несомненно, дорогой. Я хочу сказать, что он нам пригодится. Он такой милый.
– Хорошо, розанчик. – Людвиг уже усвоил, что женатые люди охотно употребляют ласковые имена. Его отец называет мать «муся», а мать называет отца «шляпка», а почему, он никогда не понимал. Обращения для Грейс он еще не выбрал окончательно.
– Он намного умнее Гарса и Остина, – сказала Грейс.
– Кстати, ангелочек, у меня к тебе послание от Гарса.
– От Гарса?
– Да. По его мнению, ты должна попросить тетку Шарлотту, причем как можно скорее, чтобы она оставалась жить в доме. Понимаешь, он навестил Шарлотту, и у него сложилось впечатление…
– Ты не шутишь, Людвиг? – Грейс отложила вилочку. – Ты серьезно? Ты считаешь, мы должны поступать так, как велит Гарс Гибсон Грей?
– Не должны. Я ему, разумеется, не возражал. По-моему, тебе и не надо ничего говорить. Вот только он считает, что тетка может совершить какой-нибудь необдуманный поступок… Он пришел к выводу…
– Меня не интересует, к чему он пришел. Слишком много он о себе воображает и суется не в свое дело, как мои родители. Не хочу слышать о его фантазиях. Он какой-то холодный и мертвый, от него веет смертью… Фу!
– Грейс, любимая, я думал только…
– И просить тетку остаться не собираюсь. И требовать, чтобы ушла, тоже не буду, потому что она сама это сделает, без всяких просьб.
– Но Грейс!
– Людвиг, тебе надо учиться думать о таких вещах. Поверь мне. Если я сейчас попрошу ее остаться, потом будет очень невежливо просить уйти. А ведь я не знаю, как именно мне захочется распорядиться домом. А вдруг я пожелаю его продать?
– Да, понимаю…
– Или мы там захотим жить. Дом в городе нам понадобится. И не только нам, но и нашим детям.
– Нашим детям… ну да…
– Лишь кто-то очень близорукий и недальновидный может позволить себе убеждать Шарлотту, что она по-прежнему хозяйка дома, а именно так она себя и почувствует,
– Гарс достаточно уверен в себе, чтобы искать чьего-то одобрения, я знаю…
– Где там, он боится жизни, он трус, как его отец, но только более тщеславный. Такое ханжеское тщеславие ничего не порождает, кроме лишних хлопот. Ты понимаешь, о чем я говорю?
– Да, разумеется…
– А то, что он нам смеет советовать, это обыкновенная наглость.
– Да, наверное, ты права… – Людвига удивил ее подход к вопросу. Через минуту он понял, что она может быть совершенно права. Поселятся вместе в доме? С собственными… О Господи!
– Как хорошо бы уже сейчас иметь свой собственный угол, – произнес он. – Может, мне удастся снять где-нибудь другую комнату, куда ты согласилась бы приходить. Пойми, Грейс, я все же мужчина, и мы как-никак помолвлены…
– Страшно жаркое лето…
– Бутончик, не дразни меня.
– Время в моих руках, а ты в моих объятиях…
– Грейс, не надо. Ты хочешь, чтобы я разъярился, рассвирепел и бросился на тебя?
Неужели придется ждать до свадьбы? О Боже.
– Нет, Людвиг, дорогой. На следующей неделе родители собираются на уик-энд к Одморам.
– Прекрасно! Значит…
– Людвиг…
– Что, рыбка?
– Ты никогда не расскажешь об этом… не расскажешь Гарсу… обещаешь?
– Ну что ты, котенок, клянусь всем святым.
– Я вообще не хочу, чтобы ты с ним слишком часто разговаривал, он убивает все вокруг своей ненавистью.
– Обещаю, клубничка.
Через несколько минут они ехали, держась за руки, на верхнем этаже автобуса. Людвиг вспомнил, что хотел сказать Грейс: несмотря ни на что, ему надо проведать Дорину. Но поскольку он не вступился явно ни за Гарса, ни за Шарлотту, было бы глупо упоминать о Дорине. А Бог с ними! До уик-энда всего три дня! Ура-а-а!
– Иметь столько чудесных воспоминаний, как это прекрасно, – восторгалась Клер. – Ты достиг таких высот, и, конечно, так приятно это сознавать.
– Надеюсь, ты одаришь нас воспоминаниями? – подхватил Джордж.
– Ты наверняка посетил столько прославленных мест, ты был буквально везде. Я тебе завидую белой завистью, у тебя, несомненно, есть целые альбомы фотографий.
– Увы, никогда не увлекался фотографией, – ответил Мэтью.
– Чарльз разочарован тем, что ты не хочешь войти в состав комиссии, – сказал Джордж. – Но я тебя не осуждаю. Это все такие скучные вещи. А ты по праву заслужил отдых.