Человек среди учений
Шрифт:
Сказка про Город столбов
В Городе столбов, где жил Оэн, было очень тесно. Дело в том, что жители города становились к старости всё выше и всё шире, а когда их жизнь заканчивалась, не умирали, а превращались в каменные столбы. Такая у них была особая природа организмов.
Вот поэтому в городе и увеличивалась теснота. Но жители привыкли к этому. Каждый всю жизнь был озабочен тем, чтобы найти место получше к тому времени, как придёт его пора стать столбом.
Некоторые столбы, на память о великих людях, красили бронзовой краской
И на тесноту никто не жаловался, все к ней привыкли. Один Оэн маялся в Городе столбов – и всё мечтал выбраться наружу. Всё ему казалось, что за городом должен начинаться совсем другой мир, просторный и счастливый.
Легко сказать: выбраться наружу! Город был похож на бесконечный лабиринт. Если кому-нибудь удавалось изучить все пути, ходы и выходы хотя бы в своём квартале, на него смотрели как на великого мудреца, а после того, как он превращался в столб, много лет украшали этот столб цветами.
Да нельзя было и заикнуться кому-нибудь о своём желании выбраться из города. Считалось, что все должны любить свой город так, чтобы даже и не думать о чём-нибудь таком. Многие даже полагали, что их городу нет ни конца ни края.
А вот Оэн никак не мог в это поверить. Терпеливо учился он пробираться по городу от центра к окраинам. Шли годы, а он всё не оставлял своих стараний. На всю жизнь запомнился ему и тот день, когда он выбрался к городской стене, и тот (гораздо позже), когда он смог через неё перебраться.
Наконец он достиг того, к чему стремился!
Перед Оэном раскинулись прекрасные просторы. Он любовался широкой рекой, зелёными лугами, холмами, поросшими лесом, скалистыми вершинами гор на горизонте. Он глубоко дышал необычным пьянящим воздухом, подставлял щёки тёплому ветру, вдыхал неведомые ароматы.
Долго стоял Оэн, завороженный новой жизнью, распахнувшейся перед ним. Потом ещё раз глубоко вздохнул – и повернулся обратно к городской стене. Он чувствовал, что ему необходимо прежде всего рассказать другим, как выбраться к этой жизни.
Системы ориентирования
Осмотрев основные понятия ориентирования, с которыми явно или неявно имеет дело любая философия, подумаем теперь о том, каким образом эти понятия могут быть сведены вместе и что при этом получается.
Собственно говоря, выбор определённых средств ориентирования, ориентиров, способов ориентирования и соединение их друг с другом постепенно ведут к формированию того или иного философского учения. Но не всегда мы встречаемся с ним именно в таком качестве. Поэтому будем говорить о более широком представлении: о системах ориентирования.
Системой ориентирования, или ориентирующей системой, можно назвать устоявшуюся структуру взглядов, суждений, представлений (а иногда к тому же лозунгов, правил, традиций, предрассудков), влияющих на ориентацию людей или общества в целом. Пребывание
Бывают, как известно, парадоксальные ситуации, когда существует мощная ориентирующая система, но практически никто не пользуется ею для реального ориентирования.
Иногда общую для многих людей ориентирующую систему называют идеологией. Или даже официальной идеологией – если она принята властью, навязывающей её тем, кем она управляет.
Человек может выработать для себя и некую индивидуальную ориентирующую систему, определяющую всё или почти всё его внутреннее существование. Если при этом он считает, что такая система уже не требует усилий по обновлению, возникает тоже своего рода внутренняя "официальная идеология". Рано или поздно ему придётся подгонять под неё реальную жизнь.
Обычно цель системы состоит в том, чтобы предложить человеку (а иногда и навязать) определённую ориентацию или некоторый набор ориентаций, из которых он может выбрать для себя наиболее подходящую.
Ориентация – это одновременно и результат, и процесс ориентирования, продолжающийся в определённом стиле. Это сводное понятие, включающее в себя используемые средства и способы ориентирования, выбранные ориентиры и представление об ориентаторах. Ориентация может быть коллективной или индивидуальной, может входить в систему ориентирования или выпадать из неё.
У одних ориентация – это постоянный поиск. У других – некогда совершённый выбор (на смену которому может придти со временем новый выбор).
Различие между результатом внутренней ориентационной активности и ориентацией-товаром, предложенным человеку системой, носит принципиальный характер. В какой-то степени это различие между ориентированием органичным, идущим от жизнедеятельности души, и механичным, идущим от выбранных человеком или навязанных ему принципов-клише.
Правда, не стоит забывать, что именно живая индивидуальная ориентация со временем превращается в ориентирующую систему. При этом у неё появляются новые непростые свойства, вызванные догматизацией. Окаменевший ориентир может помешать увидеть ориентир реальный. Мудрый ориентатор превращается в заклинателя. Прежние средства ориентирования меняют практическое значение на ритуальное. На смену всем способам ориентирования приходит, по сути, один-единственный: верность системе.
Но если ориентирующие системы могут так сказываться на нашей ориентации, есть ли в них вообще положительный смысл? Может быть, это мельницы, давно не дающие муки и лишь понапрасну машущие своими крыльями? Может, философию следует всячески оберегать от превращения в систему – достаточно потока мыслей, высказываний, суждений – от человека к человеку?