Человек-Тень

Бартон Ли

— Не знаю, что лучше, — бороться с акулой-людоедом или с такой тварью, как мы только что убили, — возразил американец. — Но я согласен с вами — наше положение вовсе не безнадежно.

— Перед тем как мы бросились бежать от нашего друга, мы шли на северо-восток, — вслух рассуждал Джинсон. — Я предлагаю сейчас двинуться в том же направлении.

— Согласен.

С каждым шагом запах падали становился все слабее. Донован временами содрогался от обуревавших его мрачных предчувствий.

— Если вы не слишком измучены, посчитайте шаги, —

сказал Джинсон.

— Охотно. Считать громко?

— Нет, лучше про себя. Только говорите мне каждые сто шагов, а еще лучше — каждые пятьсот. А я займусь подземной навигацией. Это напоминает мне игру в шахматы вслепую. Вы умеете играть вслепую? Может, сыграем сейчас?

— Я, к сожалению, даже не представляю, как это делается.

— Но вы знакомы с системой обозначения клеток на шахматной доске?

— Достаточно хорошо, чтобы решать шахматные задачи, которые публикуют воскресные газеты.

— И вы можете себе представить шахматную доску?

— Пожалуй, да. Вы имеете в виду, что вы и ваш партнер должны представить себе, как идет партия?

— Вас это удивляет?

— Чертовски.

— Это даже хорошо, что мы не сможем сейчас играть вслепую. Иначе, боюсь, мы бы увлеклись партией и окончательно потеряли ориентацию. Так что начинайте считать шаги — это сейчас будет нам гораздо полезнее. Может, когда-нибудь вы доставите мне удовольствие сыграть с вами на настоящей доске.

— Буду рад сразиться с вами. Жаль, что я не могу составить вам компанию сейчас.

Некоторое время они шли молча. Лучи фонариков выхватывали из мрака только мокрые кирпичи тоннеля и боковых коридоров. Джинсон выбирал дорогу, стараясь держаться северо-восточного направления.

— Пятьсот, — сказал Пол.

Джинсон вытащил из кармана кусочек мела и сделал отметку на стене.

— Это может нам пригодиться, если придется идти обратно, — пояснил он.

— Если бы я читал роман о нашем приключении, то счел бы совершенно не правдоподобной деталью мел в вашем кармане, — засмеялся Донован, — или это во мне говорит обычное для журналистов недоверие? Нас так часто пытаются оставить в дураках, что мы перестаем верить кому бы то ни было.

— Если бы вам приходилось читать лекции так же часто, как мне, а на лекциях делать пояснительные рисунки, вы бы тоже постоянно таскали кусок мела в кармане.

Донован успел досчитать до трех тысяч, прежде чем они дошли до чего-то примечательного.

— Кажется, впереди виден свет, — сказал Джинсон. — Давайте погасим фонарики.

Они выключили фонарики и подождали, пока глаза привыкнут к темноте. Теперь оба видели впереди едва различимую светлую полоску.

— Я понял, почему свет такой слабый, — заметил Джинсон.

Донован посмотрел на часы.

— Не может быть! Мы ведь не так долго здесь были. Или... Под землей человека часто подводит чувство времени. Который час?

— Уже вечер. Мы торчим в этом лабиринте восемь или девять часов.

— Да, в обычной обстановке желудок давно уже напомнил бы мне,

что пора обедать. Но встреча с этой несчастной тварью совершенно отбила аппетит.

Донован прислонился к стене и посмотрел на луч света впереди.

— Это лунный свет, — сказал он наконец.

— Сейчас мы это определим точно.

Джинсон включил фонарик, и Донован увидел, как шевелятся губы ученого, погруженного в какие-то расчеты.

— Точно, — сказал Джинсон, — луна вышла вовремя, а сегодня почти полнолуние.

Они снова пустились в путь. После очередного поворота перед ними предстало море света — оазис белой воды на красном кирпичном побережье.

— Я чувствую запах камыша и травы, — пробормотал Джинсон, — хотя боюсь, что это еще один вентиляционный ход. Но что это? Нет решетки, вернее, части решетки. Великий разрушитель — время — работает на нас! Биолог стоял в центре очерченного лунным светом круга. Он выглядел сейчас, словно актер, увлеченно читающий драматический монолог.

— Может быть, сначала я полезу и попробую выломать остаток решетки? — предложил Пол.

— Неплохая идея, особенно если вам удастся справиться с этим не хуже, чем вы разделались с нашим преследователем-получеловеком.

Джинсон отошел в сторону, и молодой американец взобрался по каменной лестнице к железной решетке.

Пол уперся ногами в стенки шахты и изо всех сил стал выдавливать спиной решетку. Но расшатанные прутья все же не поддавались. Пол пробовал нажимать в разных направлениях. И наконец, когда он всем телом налег на один прут, другой его конец вылетел из гнезда. Пользуясь этим прутом как рычагом, он стал выламывать следующие, и скоро отверстие стало достаточно большим, чтобы через него можно было пролезть.

— Теперь я вылезу наружу, а потом помогу вам, — сказал Донован.

Снизу послышался шаркающий звук.

— Мне очень жаль, но самому мне не добраться до нижней ступеньки. Придется вам спуститься и помочь мне.

— Извините, это моя ошибка. Нужно было сразу об этом подумать.

— Ничего, мой мальчик. Жаль, что я так слаб. Наша охота с преследованием и встреча с этим невероятным существом отобрали у меня слишком много сил.

Пол быстро вернулся в вентиляционную шахту и, подтянув старика так, чтобы тот смог взяться за лестницу, помог ему выбраться наружу.

Впереди в лунном свете виднелось небольшое болото.

— Вумок, — сказал Джинсон уверенно.

Холодок страха пробежал по телу Донована. Что-то в самом названии болота действовало на него удручающе, навевало страх. Острые глаза старого ученого приметили что-то в болотной воде.

— Что это? — спросил он.

На краю болота лежала темная фигура. Джинсон с Донованом бегом бросились к ней. Ужас охватил их, когда Донован перевернул тело вверх лицом.

— Он всегда был таким, — задумчиво проговорил Джинсон. — У него сгорбленная спина, что необычно для нашего времени. Это бедный старый Вальдо, ловец угрей. — Он щелкнул пальцами.