Человек-тень
Шрифт:
– Несмотря на то, что она укусила его и расквасила ему нос? – удивилась Конни.
– Да, несмотря на это, – подтвердила Айлша. – Теперь моя очередь задавать вопросы. Почему вы не сказали мне, что не можете различать цвета?
– Я подумала, что это не имеет значения, – быстро ответила Конни. – Вам наябедничал Барда?
– Нет. Когда мы разговаривали в прошлый раз, я пару раз сослалась на цветовые аспекты кровоподтеков, однако вы не переводили взгляд на те места, о которых шла речь. У вас дальтонизм. Если бы вы сказали мне об этом, я бы адаптировала свою характеристику повреждений, имеющихся на трупе, к особенностям
– А я-то думала, что ваша епархия ограничивается теми, кто уже умер.
– Хотя я патологоанатом, а не психолог, я бы предположила, что вы попытались воссоздать картину преступления, используя для этого манипуляции с трупом, потому что считаете, что ограниченность вашего зрительного восприятия создает барьер между вами и жертвой, и вам нужно компенсировать это с помощью других органов чувств.
Мне не нужны от вас извинения, и я не требую объяснений. Однако вы могли бы попытаться приглушить ваш сарказм, когда находитесь в моем обществе.
Конни сделала вдох, неопределенно хмыкнула и, решив перестать язвить, опустила руки:
– Простите.
– Извинение принято. А что послужило тому причиной?
– Вы говорите о моей склонности к сарказму? Это хроническое состояние.
– Я спрашивала о вашем дальтонизме, как вы и сами отлично поняли. И мне казалось, что мы пришли к соглашению.
– Черт, извините. Европа заставляет меня включать в себе американку, причем делать это не самым лучшим образом. Что до моей неспособности различать цвета… Когда мне было восемнадцать лет, я получила травму головы, играя в лакросс. Тогда мне не было диагностировано повреждение мозга, но месяц спустя я попала в больницу. Мне сделали операцию, гематому удалили, но мой зрительный нерв пострадал. Все могло бы закончиться и хуже.
– Да, могло, но и такая травма должна была круто изменить вашу жизнь. Пойдемте со мной.
Айлша открыла дверь и вышла в коридор.
Конни последовала за ней.
– Что заставило вас выбрать профессию психолога-криминалиста? – спросила Айлша.
Свернув в один из боковых коридоров, она прошла по нему и открыла дверь, ведущую на улицу, в теплую летнюю ночь. Впереди виднелись одинокое дерево и железные перила.
Айлша замолчала, с удовольствием вдыхая ночной воздух и прислушиваясь к реву, временами доносящемуся из ближайших пабов, и к шуму автомобильного движения на Каугейт. Затем она повернулась к Конни, ожидая ответа на свой вопрос.
– Личный опыт, – ответила Конни. – Мы что, незаметно для меня, поменялись профессиональными ролями?
– Туше, но, глядя на место преступления, вы не просто оцениваете уровень IQ того, кто его совершил, а пытаетесь залезть в его голову. То, что я наблюдала сейчас, это нечто из ряда вон выходящее. Когда вы дотрагиваетесь до трупа, взаимодействуете с ним, вы создаете связь между умершим и собой. Человеческая плоть необязательно должна быть живой, чтобы мы чувствовали свою ответственность перед ней или желание действовать мягко. Не кажется ли вам, что из-за столь личностного контакта вы можете стать менее объективной?
– Все, что я делаю, подчинено одной цели – понять мотив убийцы. В данном случае понимание его мотива поможет нам уяснить, планирует ли преступник совершить еще одно убийство. Моя роль во всем этом носит ничуть не более личностный характер, чем ваша. Вы вскрываете
– Расплата – это эмоционально заряженный термин, – заметила Айлша. – К каким выводам вы пришли, расследуя это дело?
– Полагаю, преступник не собирался убивать свою первую жертву, так что убийство, похоже, вообще не входит в его планы. Меня больше беспокоит то обстоятельство, что он настолько не готов к реакции со стороны своей жертвы, что может убить ее нечаянно. Возможно, именно поэтому с Элспит Данвуди он действовал более осторожно. Я полагаю, что она все еще жива, хотя и не знаю почему. Когда преступник нацелился на Анджелу, то в его действиях были задействованы как сексуальные, так и психические компоненты полового инстинкта. Она притягивала его. Ему была нужна не абы какая женщина, а именно она. Не затем, чтобы подавить ее или причинить ей страдание, а затем, чтобы обнимать ее, прижиматься к ней. Не знаю почему, но это вызывает у меня еще большее отвращение, чем холодная жестокость.
– Жестокость – это нечто связанное с первобытными инстинктами. А убийство такого рода, носящее неоднозначный характер, заставляет нас всех чувствовать себя потенциальными жертвами. Этот малый – чудовище, надевшее бархатные перчатки.
– Эта фраза пришла вам на ум только что? «Чудовище, надевшее бархатные перчатки». И подумать только, вас смутило то, что я лежала рядом с трупом.
В этот момент к женщинам подошел Барда:
– Извините, что прерываю вашу беседу, но у меня плохая новость. Пропала двенадцатилетняя девочка, и похоже, что ее похитили. Отдел особо важных расследований бросает все свои силы на расследование этого дела. Вы получили ответы на ваши вопросы? – обратился он к Конни.
– Да, получила. Элспит Данвуди жива. Более того, она нужна своему похитителю для того, чтобы удовлетворять какую-то его потребность. Похищая ее, он очень старался не причинить ей физического вреда. Он уже потерял свою предыдущую цель. Вряд ли он будет рисковать жизнью Элспит, поскольку не хочет потерять также и ее. Доктор Лэмберт, спасибо и примите мои извинения за… мое странное поведение.
– Ничего, хотя в следующий раз я бы предпочла, чтобы вы меня предупредили. И да, последний вопрос. Сколько времени прошло между травмой, полученной вами во время игры в лакросс, и тем моментом, когда ваше зрительное восприятие сделалось черно-белым? Я интересуюсь травмами и их возможными последствиями. Это помогает мне расширить профессиональный кругозор.
Конни внимательно посмотрела на миниатюрную женщину-патологоанатома, уже старую и значительно уступающую ей в росте, но обладающую напористостью ракеты, летящей в цель. Может, соврать? Нет, Айлша сразу же раскусит ее ложь.
– Чуть более года, – ответила она. – Нам надо идти. Барда – специалист по похищениям людей, а полиция Шотландии сейчас в таком положении, что ей пригодится любая помощь.
– Конечно, – согласилась Айлша. – Звоните мне в любое время дня и ночи.
Конни и Барда покинули главного судмедэксперта.