Человек в Африке
Шрифт:
Охотник может вернуться и обнаружить, что группа уже ушла без него и он должен теперь догонять ее — отстающим нет никаких поблажек. Поэтому, если кто-нибудь заболеет или если ослабеет старик, его просто оставляют на произвол судьбы. Задержка группы в целом может привести к гибели всех, и остающиеся знают об этом. Ведь они живы только потому, что когда-то раньше другие люди пожертвовали собой ради них. Человеку оставляют столько пищи, сколько группа может уделить без ущерба для других, и остается надеяться, что человек поправится и сможет присоединиться к прочим. Иногда с больным может остаться здоровый человек, особенно если это супруг или супруга. Все другие помогают им построить шалаш из колючего кустарника, чтобы спастись от нападения хищных зверей, которые обязательно появятся к ночи, почуяв добычу.
У
Процесс повзросления не сопровождается никакими сложными обрядами инициации, хотя одна или две группы и заимствовали такие обряды у своих соседей-банту. Человека просто признают взрослым, когда он докажет, что способен нести ответственность, как взрослый человек. Юноша должен доказать, что может хорошо охотиться и прокормить семью. Девушка должна показать, что способна успешно заниматься собирательством, рожать и ухаживать за детьми. Смелости, доказать которую необходимо при инициации повсюду в Африке, бушмены не придают особого значения. Смелость граничит с безрассудством, а в условиях пустыни больше ценится осторожность. Гораздо выше смелости бушмены ценят иные качества, свидетельствующие о способности человека выжить в тяжелых условиях, хотя люди, живущие в более благоприятной обстановке, и относятся IK подобным качествам неодобрительно. Таковы, например, хитрость и ловкость, а также то, что мы именуем трусостью, хотя на самом деле это скорее умение вовремя отступить. Бушмены выживают в условиях пустыни потому, что их не одурачишь, и потому, что они не допускают, чтобы тщеславие стояло на пути к борьбе за сохранение жизни.
Постороннему наблюдателю может показаться, что бушмен слишком покорно воспринимает испытания и готов отказаться от своей индивидуальности, лишь бы группа в целом имела о нем хорошее мнение. Но это тоже тактика выживания — группа не просуществовала бы и недели, если бы допустила вражду между отдельными своими членами или попытки кого-либо выдвинуться за счет других. Крайне развитое чувство принадлежности к единой семье позволяет общине избегать конфликтов, а группа, как и у охотников-пигмеев, считается одной большой семьей, независимо от фактических родственных отношений. Она связана не только экономическими, но и эмоциональными узами, ибо чувства привязанности играют важную роль в жизни бушменов. В сочетании с тем, что вся энергия направлена на вечные поиски пищи, это помогает своевременно устранять мелкие непорядки — группа выражает свое неодобрение виновному или просто высмеивает его. В самом худшем случае провинившегося могут изгнать, и он вынужден тогда просить принять его в другую группу.
Существуют различные, на первый взгляд весьма простые способы укрепления такого семейного единства, однако в жизни этих слабо оформленных в организационном отношении охотничьих обществ они выполняют функции сложнейших общественных институтов. Такими способами удастся сплотить воедино людей и как индивидуумов, и как членов группы в системе межличностных отношений.
У бушменов в употреблении очень небольшое количество имен, и считается, что люди, имеющие одно и то же имя, связаны определенными взаимными обязательствами. Этот обычай существует во многих африканских обществах, но он особенно развит в общинах бушменов, где благодаря наличию общего имени человек может предъявлять определенные требования к своему тезке, и тот обязан выполнять их. Это не просто дружба, закрепленная экономическими обязательствами, в этих отношениях есть что-то почти религиозное, неразделимость судьбы людей, имеющих общее имя,
Правила о том, как надо делиться с друзьями мясом, тоже представляют целую систему, хотя она связывает воедино других людей и другие группы. Правила соблюдаются очень строго, и их применяют не только в случае нужды, но и повседневно, так что человек всегда получает куски мяса от того, с кем он связан этой системой, или же сам дает тому мясо. Это не ведет к расточительству, поскольку у каждого бушмена всегда есть небольшой запас сушеного мяса, которым он может питаться в тяжелую минуту, например если задержится на охоте дольше, чем предполагал, и окажется отрезанным от группы.
Обязанность делиться мясом связана и с другим обычаем — дарить подарки. Нередко человек может просто взять что-нибудь взаймы или одолжить другому, но он может и официально вручить подарок, и в этом случае человек, принявший подарок, обязан когда-нибудь в будущем тоже ответить подарком. Этот обычай существует во многих африканских обществах, он помогает укреплять общественное взаимодействие и создает чувство взаимозависимости, но у бушменов он на деле налагает на людей взаимные обязательства. Человек может дать другому свой лук, но без стрел, а стрелы даст еще кто-нибудь. Получивший эти дары должен доказать свое искусство охотника, и если охота успешна, он обязан поделиться мясом с теми, кто дал ему оружие. Все эти обычаи не пересекаются с семейными обязательствами, которые сами по себе укрепляют подлинное общинное существование, они втягивают бушменов в такую систему взаимных обязательств, что правительства в обычном понимании им и не нужно.
Помимо того что бушмены мастерски используют пустынную окружающую среду так, что она всегда удовлетворяет их минимальные потребности, и овладели искусством жить совместно без формальной власти, без закона, без взаимных обвинений и карьеризма, в их жизни есть многое, далеко выходящее за рамки простой борьбы за существование. У них есть богатейший мир верований, религиозной веры в мир грез, которые превращают каждое насекомое, каждый листок, каждую песчинку в нечто изумительно прекрасное, в мир, где звезды — это охотники и дикие звери из далекого загробного царства, где все окружающее человека становится великим и добрым, как сами небеса. В этом есть сходство с догонами, которые через свою сложную систему символизма превращают реальный мир в мир грез.
Может быть, именно суровость повседневной жизни заставляет бушменов с особым вниманием относиться к окружающему их миру. Они видят красоту там, где другим чудится только уродство, доброту — там, где другие видят жестокость, ибо они лучше понимают свой мир. Бушмен считает себя частью единой вселенной, родичем не только животных, на которых он охотится (иногда без особого желания), но и птиц и насекомых, скал и камней, деревьев и воды, солнца и луны. Какую же близость должен он чувствобать к своей семье и к тем членам группы, которые вместе с ним наслаждаются этим миром.
В музыке и танцах бушмен общается с потусторонним миром, миром грез, в который он верит и который пытается отразить в мифологических символах. Но это отнюдь не превращает бушмена в какое-то «потустороннее» существо. Он не стремится прожить эту жизнь так идеально, чтобы после смерти обрести лучшую жизнь, он просто стремится полнее прожить ее. Именно поэтому в своих песнях и танцах он просит исправить те или иные неполадки, послать дождь, обеспечить успешную охоту. Религиозные верования (которые объединяют его с соплеменниками, как и везде, где люди имеют общую веру) предназначены не для того, чтобы в моменты восторга унести его за пределы этого мира, и не для того, чтобы гарантировать ему мистическую жизнь в другом мире. Верования бушмена заставляют его грезы прийти в мир, в котором он живет, придать ему цвет и форму, особый смысл и красоту и одновременно сделать реальный мир еще более прекрасным и приемлемым для жизни.