Человек в коричневом костюме

Кристи Агата

«Вон тот? Секретарь сэра Юстаса Педлера. Бедняга очень страдал от морской болезни и до сих пор не выходит из каюты Сэр Юстас взял с собой двух секретарей, и море не пощадило обоих. Другой парень еще не пришел в себя. А этого зовут Пейджет».

Итак, на борту находился сэр Юстас Педлер, владелец Милл-Хауса. Возможно, всего лишь совпадение, и все же.

— А вот и сам сэр Юстас, — продолжал мой информатор, — сидит рядом с капитаном. Напыщенный старый осел.

Чем больше я изучала физиономию

секретаря, тем она мне меньше нравилась. Ее ровная бледность, скрытные глаза с набрякшими веками, странно приплюснутая голова — все вызывало у меня отвращение и рождало мрачные предчувствия.

Выйдя из салона одновременно с ним, я пошла следом на верхнюю палубу. Он разговаривал с сэром Юстасом, и я невольно услышала несколько фраз.

— Тогда я сейчас же позабочусь о каюте, хорошо? В вашей невозможно работать из-за этих чемоданов.

— Мой дорогой друг, — отвечал сэр Юстас. — Моя каюта предназначена, во-первых, для того, чтобы я в ней спал и, во-вторых, чтобы я в ней одевался, если сумею. У меня никогда не было ни малейшего намерения позволить вам оккупировать ее и стучать там на вашей проклятой пишущей машинке.

— Именно об этом я и говорю, сэр Юстас, должно же у нас быть какое-то место для работы…

Здесь я рассталась с ними и пошла вниз, чтобы посмотреть, продвигается ли мой переезд. Я застала стюарда складывающим вещи.

— Чудесная каюта, мисс. На палубе «Д», номер 13.

— О, нет! — вскрикнула я. — Только не 13.

13 — единственное, к чему я питаю суеверное предубеждение. Это была хорошая каюта. Я осмотрела ее, поколебалась, но глупое суеверие возобладало. Я почти плача обратилась к стюарду.

— Нет ли какой-нибудь другой каюты, которую я могу занять?

Стюард задумался.

— Есть каюта номер 17 по правому борту. Сегодня утром она была не занята, но, мне кажется, ее уже кому-то предназначили. Все же, поскольку вещи того джентльмена еще не перенесли и джентльмены совсем не так суеверны, как дамы, полагаю, что он не будет возражать против обмена.

Я с благодарностью приняла предложение, и стюард отправился за разрешением эконома. Вернулся он, посмеиваясь.

— Все в порядке, мисс. Мы можем переезжать.

Он повел меня в 17-ю. Она была не такой большой, как 13-я, но я нашла ее в высшей степени подходящей.

— Я сейчас же принесу ваши вещи, мисс, — сказал стюард.

Но в этот момент в дверях появился человек со зловещим лицом (как я прозвала его про себя).

— Простите меня, — сказал он, — но эта каюта отведена для сэра Юстаса Педлера.

— Все в порядке, сэр, — объяснил стюард. — Вам предоставляется номер 13 взамен.

— Нет, я должен получить номер 17.

— 13-я каюта лучше, сэр, — она больше.

— Я специально выбрал каюту номер 17, и эконом сказал, что я

могу занять ее.

— Извините, — произнесла я холодно. — Но 17-я отдана мне.

— Не могу с этим согласиться. В разговор вмешался стюард.

— Другая каюта точно такая же, только больше.

— Мне нужна 17-я.

— В чем тут дело? — раздался новый голос. — Стюард, принесите сюда мои вещи. Это моя каюта.

То был мой сосед за ланчем, преподобный Эдвард Чичестер.

— Прошу прощения, — сказала я. — Это моя каюта.

— Она предназначена для сэра Юстаса Педлера, — заявил мистер Пейджет.

Мы все начинали горячиться.

— Мне жаль, но я должен оспорить ваше утверждение, — произнес Чичестер со смиренной улыбкой, которая не могла скрыть его решимости добиться своего. Я замечала, что кроткие люди всегда упрямы.

Он боком протиснулся в дверь.

— Вы можете занять номер 28 по левому борту, — сказал стюард. — Очень хорошая каюта, сэр.

— Боюсь, я должен настоять на своем. Каюта номер 17 была обещана мне.

Мы зашли в тупик. Каждый из нас решил не уступать. Откровенно говоря, я, по крайней мере, могла бы выйти из игры и облегчить дело, согласившись занять каюту номер 28. Уж если я не вселялась в каюту номер 13, было несущественно, какую другую мне предложат. Но я была раздражена. У меня не было ни малейшего намерения сдаться первой. И мне не нравился Чичестер. У него были вставные зубы, которые щелкали, когда он ел. Многих людей ненавидели и за меньшее.

Мы все время вновь и вновь повторяли одно и то же. Стюард еще более энергично уверял нас, что две другие каюты лучше. Никто не обращал на него никакого внимания.

Пейджет начал выходить из себя. Чичестер оставался спокойным. Я также владела собой, хотя и не без труда. И все же никто не отступал ни на йоту.

Подмигивание стюарда и произнесенное им шепотом слово подсказали мне, как поступить. Я потихоньку покинула поле боя. К счастью, эконом мне встретился почти сразу же.

«О, пожалуйста, — попросила я. — Вы ведь сказали, что я могу занять 17-ю каюту? Но другие не хотят уходить. Мистер Чичестер и мистер Пейджет. Вы поможете мне, не правда ли?»

Я всегда говорила, что никто не проявляет к женщинам столько галантности, как моряки. Мой маленький эконом действовал с великолепной решительностью. Он прибыл на место действия и сообщил спорщикам, что каюта номер 17 — моя, они могут занять соответственно 13-ю и 28-ю или оставаться в своих прежних, как пожелают.

Я постаралась выразить взглядом, какой он герой, а затем стала устраиваться в своем новом владении Стычка оказалась для меня очень полезной. Море было спокойным, погода с каждым днем становилась теплее. Морская болезнь осталась в прошлом!