Человек в стене
Шрифт:
Она вспомнила историю, которую рассказал ей папа как раз перед тем, как исчезнуть. Он сидел за столом и читал в газете о каком-то американце, который однажды ночью проснулся от странных звуков, доносившихся с первого этажа. Он схватил ружье и выстрелил в кого-то, кто впотьмах перемещался по кухне. И только когда он зажег свет, то увидел свою жену, которая встала, чтобы раздобыть себе что-нибудь в холодильнике.
Альва никогда не боялась, но представляла себе, что способен сделать с людьми страх. Она знала, что в Швеции мало у кого есть ружья, однако если кто-нибудь проснется и обнаружит их с Вэ, это все равно может привести
Альва огляделась по сторонам. В этой квартире она чувствовала себя странно.
В гостиной стояло два дивана и два кресла. Сама по себе комнатка была маленькой, а мебель — громоздкой и тяжелой. Свободного места почти не оставалось. Альва просочилась между мебелью к встроенному книжному шкафу. Она сообразила, что лючок, через который Вэ проверял, есть ли тут кто-нибудь, находился в его задней стенке.
Книжный шкаф тоже был плотно забит. Там хранилось множество всевозможных вещей. Ничего похожего Альва никогда прежде не видела. На одной полке стояли банки с жидкостями, а в них плавали какие-то маленькие шарики. В темноте было сложно понять, какого они цвета, но Альва предположила, что светло-розового или желтого. Вот если бы включить фонарь!
Наверное, они похожи на зародышей, гадала девочка, или на крошечных-прекрошечных животных, рептилий каких-нибудь. Захотелось взять какую-нибудь банку и встряхнуть ее, но Альва не посмела.
Полкой ниже выстроился ряд маленьких фарфоровых фигурок. Альва насчитала около тридцати. Поменьше, побольше, серые, белые, голубые — в общем, разные, но все они изображали дельфинов. На другой полке громоздились кучами вышитые салфеточки. Они напоминали не то звездочки, не то снежинки.
Они с Вэ снова прошли через прихожую и оказались в кухне. На столике у раковины громоздилась грязная посуда. Вэ открыл морозильную камеру, нашел там эскимо и протянул Альве. Себе он тоже взял мороженое, аккуратно развернув обертку и сунув ее в карман комбинезона.
Затем он повел девочку обратно в прихожую. Перед ванной (во всяком случае, Альва решила, что там именно ванная) стоял аквариум. В воде метались рыбки. Она узнала радужных тетр, но всех остальных видела впервые. Некоторые заплывали за коряги или в гущу зеленых водорослей.
Альва повернулась к Вэ, чтоб показать ему рыбок, но он уже был у двери в спальню. Она подошла поближе и уставилась на спящего внутри мужчину.
Он тут живет. Это его дом, и Альва с ним незнакома. Просто стоит вот тут посреди ночи и смотрит на него, спящего. Ей уже и самой начинало хотеться спать. Интересно, подумала она, не собирается ли Вэ залечь прямо тут, под кроватью этого дяденьки, и прихватить ее с собой?
Как странно будет проснуться там утром! Вообще-то, она спит некрепко и иногда разговаривает во сне. Эбба и Санна дразнили ее за это, заявляя, что она якобы говорит о мальчишках. Может, конечно, и так, да только Альва понятия не имела, что это за мальчишки такие. Никогда она не мечтала о мальчиках, ни во сне, ни наяву.
Вэ просто ждал в дверях, глядя на спящего человека. Тот был довольно низеньким, с длинными черными волосами, собранными в хвост, и лысиной на темени.
Альва закрыла глаза. Момент казался торжественным, как будто она в церкви и надо соблюдать тишину. Слышалось только негромкое дыхание спящего. В ночном воздухе она ощущала жар, идущий от тела Вэ. Как тихо! Не вопят сестры. Не причитает, ругая ее, Ванья, которая
Вэ похлопал ее по плечу, и они вернулись в прихожую. Он открыл шкаф, пропуская ее вперед. Как только они оказались в стене, он толкнул панель, закрывая лаз.
— Другую квартиру хочешь посмотреть? — прошептал Вэ, включая их фонарики.
Ночью все было иначе. Все звучало иначе. В лабиринтах меж стен они были изолированы от всего — от шума дорожного движения, рева самолетов, детских криков во дворе. Все было приглушено: бурчание в старых трубах, потрескивание деревянных балок, которые рассыхались от тепла. Казалось, будто она находится в каком-то новом мире, в ином измерении, более реальном, чем все, что окружало ее обычно.
* * *
Они миновали несколько развязок в паутине тоннелей. Свернули налево, вскарабкались по лестнице, потом свернули направо и снова спустились вниз. Вэ остановился у очередного лючка и заглянул через него в квартиру. Он повернулся к Альве. Ее глаза в свете фонарика стали черными и огромными. А лицо неожиданно показалось Вэ угловатым и резко очерченным.
Неприятное открытие… Она же должна быть кругленькой! Возможно, ее изменил его мир.
— Эту квартиру я перестроил самой первой. С тех пор прошло больше тридцати лет, — прошептал он. — Я очень хорошо все тут знаю, но жильцы ни разу меня не видели. Они даже не подозревают, что я существую.
Он выключил фонарики, и они пробрались в лаз.
Вэ смотрел, как Альва исследует квартиру. Он видел, что девочка уже начала меняться, вот она уже и движется немного по-другому. Она идет на цыпочках, почти не касаясь пятками пола, став грациозной на новый лад, и абсолютно бесшумно скользит по коридору. Альва быстро учится, в ней незаметно ни следа былой неуклюжести.
Он попытался вообразить, каков его мир для того, кто его не создавал. Это оказалось невозможным. Ему никогда этого не узнать. Единственное, что остается, — наблюдать за Альвой.
Они пришли на кухню, чисто прибранную и пропитанную запахом жареного лука и моющих средств. Альва все тут рассмотрела: герани на подоконнике, клеенчатую скатерть, фотографии внуков на холодильнике и микстуру от кашля внутри него. Тут кто-то всхрапнул, и девочка улыбнулась Вэ.
Они сунули головы в дверной проем спальни. Альва потянула Вэ за руку, и тому пришлось нагнуться к ней. Она приложила ладошки рупором к его уху и прошептала:
— Мы будем тут спать?
Вэ посмотрел на Гленна и Агнету. За многие годы он сотни раз спал в их комнате. Он состарился вместе с ними. Он все время был с ними на протяжении тридцати лет. Он пережил болезнь Гленна, а потом — потерю Элиаса, их первого внука.
Но сейчас все было иначе. Все изменилось с появлением Альвы. Теперь, пробираясь в чужие квартиры, Вэ не получал прежних ощущений — спокойствия, которое раньше наполняло его, когда он подглядывал за соседями.
Он смотрел на Альву, которая улыбалась, глядя на спящую чету. Потом он осознал, что произошло. Он не мог ощутить умиротворения, находясь у них в доме, потому что и без того был умиротворен. Альва исцелила его. Одна лишь мысль о предстоящей встрече с ней успокаивала его на целый день.