Человек в тумане

Кристи Агата

Поскольку туман перед ними внезапно распахнулся точно театральный занавес и там, меньше чем в двадцати футах, возникла, словно образовавшись из тумана, фигура огромного полицейского. Только что его не было, и вот он уже там - так, по крайней мере, показалось разгоряченному воображению молодой пары.

Туман откатился еще немного, и, словно на сцене, возникли декорации: синяя полицейская форма, красный почтовый ящик и очертания белого дома по правую сторону дороги.

– Красный, белый, голубой...
–

продекламировал Томми.
– Чертовски живописно. Пойдем, Таппенс, здесь нечего бояться.

Он уже успел понять, что полицейский самый что ни на есть настоящий и, более того, вовсе не такой огромный, каким показался, вырисовавшись в тумане.

Не успели они двинуться, как сзади послышались шаги, и их обогнал запыхавшийся мужчина. Он свернул к белому дому, взбежал по ступенькам крыльца и принялся оглушительно стучать дверным молотком. Его впустили, как раз когда Томми и Таппенс поравнялись с полицейским, пристально наблюдавшим за ним.

– Похоже, джентльмен сильно спешит, - заметил он. Говорил он раздумчиво и неспешно, словно его мыслям, чтобы созреть, требовалось приличное время.

– Такие джентльмены вечно куда-нибудь да спешат, - обронил Томми.

Взгляд полицейского, такой же медлительный и задумчивый, как его голос, обратился на Томми.

– Ваш друг?
– спросил он, и в его голосе отчетливо прозвучало подозрение.

– Нет, - ответил Томми.
– Это не мой друг, но, так уж случилось, что я его знаю. Это Рэйли.

– А-а!
– протянул полисмен.
– Ну ладно, я пойду.

– А не подскажете, где здесь Уайт-хаус?
– остановил его Томми.

Полицейский мотнул головой направо.

– Да вот он. Дом миссис Ханикот. Он немного поразмыслил и, решившись снабдить их еще более ценной информацией, добавил:

– На редкость нервная особа. Вечно ей мерещатся взломщики. Вечно требует, чтобы я лучше караулил. Обычное дело с пожилыми женщинами...

– Пожилыми?
– переспросил Томми.
– А вы, случайно, не знаете, не остановилась ли здесь некая молодая леди?

– Молодая леди, - повторил полицейский и вроде как бы задумался.
– Молодая леди... Нет, не могу сказать, чтобы мне было известно об этом.

– Может, она вовсе и не остановилась здесь, Томми, - вставила Таппенс.
– А может, просто еще не пришла. Она ведь вышла совсем незадолго до нас.

– Ах да, - внезапно молвил констебль.
– Теперь я припоминаю, что какая-то дама действительно входила в калитку. Я как раз свернул на эту улицу. Должно быть, три или четыре минуты назад.

– На ней была накидка из горностая?
– нетерпеливо спросила Таппенс.

– Да что-то вроде кролика действительно висело у нее на шее, - признал полицейский.

Таппенс улыбнулась, и полицейский двинулся в том направлении, откуда они пришли.

Едва

Томми с Таппенс свернули в калитку, из дома послышался слабый приглушенный крик, потом дверь распахнулась и на порог вылетел Джеймс Рэйли. Его перекошенное ужасом лицо было совсем белым, а глаза невидяще смотрели вдаль. Он шатался, как пьяный.

Мимо Томми с Таппенс он пробежал, будто вовсе не заметив их, механически повторяя:

– Боже мой! Боже мой! О Боже мой!

Он уцепился за калитку, пытаясь сохранить равновесие, и вдруг, словно подстегнутый накатившей паникой, со всех ног бросился вниз по дороге в направлении прямо противоположном тому, в котором ушел полицейский.

* * *

Томми и Таппенс изумленно переглянулись.

– Похоже, - выдавил Томми, - в доме что-то случилось. Наш друг Рэйли выглядит сильно напуганным.

Таппенс, рассеянно водившая по калитке пальцем, подняла голову.

– И еще он вляпался где-то в непросохшую красную краску.

– Хм, - промычал Томми.
– Кажется, нам нужно поспешить. Не нравится мне все это.

На крыльце появилась горничная в белом чепчике. От негодования она даже не сразу смогла заговорить.

– Нет, отче, вы когда-нибудь видели нечто подобное?
– взорвалась наконец она, когда Томми одолел ступеньки крыльца.
– Этот тип является сюда, требует молодую леди и, не спрашивая разрешения, прорывается к ней наверх. Она - а что ей, бедняжке, остается?
– кричит, как дикая кошка, а этот - глядь - уже несется вниз, весь белый, точно повстречал привидение. Ну и что все это, скажите на милость, значит?

– С кем это ты там разговариваешь, Элен?
– послышался из глубин дома скрипучий голос.

– Хозяйка, - сообщила Элен без особой на то нужды. Она отступила, и Томми оказался лицом к лицу с седовласой и худощавой пожилой особой, одетой во что-то черное, расшитое бисером. От ее ледяных голубых глаз веяло холодом даже через пенсне.

– Миссис Ханикот?
– уточнил Томми.
– Я пришел к мисс Гленн.

Миссис Ханикот окинула Томми пронзительным взглядом, потом повернулась к Таппенс и впитала в себя все до единой детали ее внешности.

– Вот как?
– сказала она и уже более миролюбиво добавила:

– Вот как. Что ж, пожалуй, вы можете зайти.

Она провела их по коридору в дальнюю комнату, окна которой выходили в сад. Сама по себе комната была весьма больших размеров, но благодаря огромному количеству набитой туда мебели казалась маленькой и тесной. В камине полыхало яркое пламя, сбоку уютно пристроилась софа, обитая ситцем. Обои в тонкую серую полоску венчались у потолка рисованными розовыми гирляндами. Значительную часть обоев прикрывали многочисленные гравюры и картины маслом.