Человек за чёрной дверью

Обухова Лена

Потому и заставлял он себя сильно губу не раскатывать и делать вид, что ждет, когда наставник расколется и признается, что просто разыграл его.

Но сейчас, заглянув Николаю Ивановичу в лицо, понял, что тот не прикалывается. А его с собой позвал по одной простой причине: потому что боится идти в старое здание один.

Вот только чего тут бояться-то? Тихо, пусто. Хочешь – еще не растащенное бери, хочешь – деньги мешками выноси. Никто не помешает.

И все же Николай Иванович стоял, замерев у порога, слушал тишину

и смотрел в пустоту, пока все же не решился вытащить из сумки пару фонарей и шагнуть вперед.

– Дурное это место, Леха, – едва слышно признался он, отдавая ему один фонарь и направляясь к двери в противоположном конце зала. – Так что держи ухо востро и смотри по сторонам. В оба смотри, слышишь?

– Слышу, – кивнул Леха. – А что здесь не так-то? Кого высматривать?

Он все еще придерживался легкого, слегка насмешливого тона, поэтому Николай Иванович остановился и вперил в него тяжелый взгляд.

– Я не шучу, Леха. Много людей здесь сгинуло, как говорят. И еще большой вопрос, кто положил тех ребят, с которыми наш хозяин в группировке состоял. Может, и не война тому виной была.

Теперь уже и по спине Лехи пробежал неприятный холодок.

– А что?

Николай Иванович отвернулся и пошел дальше, бросая по сторонам опасливые взгляды.

– Еще когда я пацаном был, про него уже говорили. И про черную дверь тоже. В основном мужики между собой шушукались, я подслушивал, а потом вдруг и тетка начала меня гнать, велела больше не приходить к ней на работу. После чего и вовсе уволилась, хотя работа, на которой платят, в те времена была на вес золота. Но я и после умудрялся бегать сюда, все хотел увидеть его…

– Да кого?!

– Черного человека. Ну, это я его так про себя называл, а вообще просто говорили, что он из-за черной двери приходит.

– Той самой?

– Думаю, да. Я ее нашел, хотя тут все сделали, чтобы дорогу к тому месту забыть навсегда. Разное говорили про то помещение. Одни утверждали, что там какой-то бедолага свел счеты с жизнью, не выдержав краха Союза. Мол, заперся изнутри, полил себя и все вокруг бензином и чиркнул спичкой. А другие утверждали, что пожар действительно был, но тела внутри не нашли. Мол, на самом деле разверзлись там однажды врата адовы и вырвался наружу грешник – жестокий убийца. Оттого все и опалилось, в том числе и дверь. И как ту дверь ни запирали, человек из-за нее все равно выходил и забирал любого, кто под руку подвернется. Перерезал глотку и утаскивал к себе, где всю кровь из него выпивал, а то и пожирал до последней косточки.

– Да брехня же… – неуверенно протянул Леха, но по сторонам принялся смотреть с удвоенной силой.

– Может, и брехня, – легко согласился Николай Иванович. – Тогда всякая мистика в почете была. Но только человека этого я однажды все-таки увидел. Он действительно был черным – одет… в бесформенный такой балахон с капюшоном. Я видел, как он тащил какого-то мужика, а тот даже

не дергался. За ним по полу тянулся кровавый след. Потом они оба скрылись за черной дверью, а я, чуть не наделав в штаны, убежал и больше никогда сюда не возвращался. Никогда.

– Разве что сегодня, – напомнил Леха.

– Очень уж серьезная причина, – буркнул Николай Иванович, ступая на шаткую металлическую лестницу.

Они поднялись, прошли по темным ободранным коридорам, миновали еще один зал с убитым временем и мародерами оборудованием, свернули в еще один узкий коридор, вскрыли какую-то дверь, с трудом вдвоем отодвинули громоздкий тяжеленный стеллаж и нырнули в очередной коридор.

А потом Николай Иванович наконец остановился и объявил:

– Вот она.

Леха добавил свет своего фонарика к лучу, которым указывал направление наставник. Впереди, в конце этого последнего коридора, действительно чернела въевшейся копотью дверь. Петли, на которых должен был держаться замок, пустовали, но полотно уверенно закрывало проем.

Николай Иванович застыл на месте и как будто передумал проверять, сохранилось ли когда-то спрятанное здесь сокровище, поэтому Лехе пришлось проявить инициативу. Он приблизился к двери и осторожно надавил на нее, поскольку открывалась она явно внутрь.

Дверь слегка дрогнула, но не поддалась. Леха толкнул сильнее, а потом и вовсе пнул полотно ногой, но результат не изменился.

– Петли, что ли, проржавели? – предположил он, хотя это было мало похоже на правду.

Более вероятным казался вариант, что что-то держит дверь изнутри. Но что это могло быть? И значило ли это, что внутри кто-то есть?

Леха осторожно постучался и громко поинтересовался:

– Есть кто?

В ответ не раздалось ни звука.

– Отойди, – велел наконец отмерший Николай Иванович.

Он снова достал из сумки лом-гвоздодер, которым они вскрыли предыдущую дверь, вставшую у них на пути, но в этот раз результат у его действий оказался не лучше, чем у Лехи.

– Таран нужен, – предположил тот, задумчиво почесывая затылок. – Засов там или подперто чем, проще всего тараном вышибить.

– Таран я как-то не прихватил, – заметил Николай Иванович, сдаваясь и убирая лом обратно в сумку.

– Да прямо здесь что-нибудь найдем. Лишь бы тяжелое и взяться было за что.

– Ну, давай поищем…

Чтобы сэкономить время на поиски, они разошлись в разные стороны, договорившись созвониться, как только кто-то найдет что-то подходящее.

Лехе не повезло: в том направлении, в котором ушел он, ничего, что могло бы послужить тараном, не нашлось. Все было или хорошо закреплено, или недостаточно тяжело, или категорически неподъемно. Он решил попытать счастья в другом направлении, но, когда снова проходил мимо коридора, в конце которого притаилась нужная им дверь, неожиданно услышал скрип петель и скрежет металла.