Человек. Книга. История. Московская печать XVII века
Шрифт:
В книгах, используемых для обучения и самого широкого домашнего богоугодного чтения – Псалтыри, Часовнике, Каноннике, – столь широковещательные фразы, конечно, отвечали действительности. Печатный двор даже только в изучаемые годы издавал эти книги десятки раз, тиражом («средним») не менее 150 тыс. экземпляров. Толковое Евангелие, о котором идет речь, впервые появилось в Москве в 1649 г., а повторено было только в 1698 г. 1200 экземпляров книги ценою 2 рубля 25 алтын, вышедшей в 1649 г., могли адресоваться только сравнительно ограниченному кругу людей, прежде всего – служителям Церкви.
Само содержание издания – толкование единственного и важнейшего, непререкаемого авторитета христианской традиции, Нового Завета, – с очевидностью предназначено людям грамотным, и прежде всего пастырям, призванным не только объяснять его в проповедях прихожанам в тысячах церквей, но и проводить в жизнь приходов и епархий его заповеди,
Молодой царь Петр Алексеевич Романов. Худ. Готфрид Схалкен. Конец XVII в.
Одновременно возникает еще один вопрос, прямых источников для ответа на который нет. Кто же действительно читал послесловия и предисловия московских изданий? Насколько и как выполняли они те цели, ради которых их составляли и сопровождали ими каждый экземпляр тиража большинства текстов – и литургических, и учебных, и учительных? Именно эта последовательность составителей и доказывает, что не столько издаваемые на Печатном дворе книги, имевшие всегда четкое назначение и функцию, сколько именно их предисловия и послесловия были рассчитаны на сравнительно широкий круг читателей и могут быть отнесены, как писал А. С. Демин, уже к литературе массового предназначения [147] .
147
Демин А.С. Русские старопечатные предисловия и послесловия 1660-1670-х годов // Тематика и стилистика предисловий и послесловий.
Не менее «идеально» и настойчиво звучат в этих текстах, кроме социальных, и патриотические идеи, связанные буквально со всеми аспектами духовной и государственной деятельности «избранного и прославленного» во вселенной царя (патриотические темы предисловий и послесловий исчерпывающе изучены в указанной выше работе А. С. Елеонской). В комплексе изданий того времени создается всеобъемлющий идеальный образ русского самодержца как источника и абсолютного носителя всего, что только может входить в идеальное для XVII в. понятие «великого православного русского государя». Поэтому «верно и праведно», всеми своими силами, «не щадя головы своей до смерти», служить царю – означает служить России и Богу. Славить царя, его мудрость, мужество, благочестие – такой же долг каждого, как и бороться с военным натиском иноплеменных «агарян».
Таким образом, в 20-70-е гг. XVII в. – время правления двух первых представителей династии Романовых – Московский печатный двор выпустил в свет, очевидно, около 400 изданий общим тиражом, достигавшим более полумиллиона экземпляров. Эти книги, как говорилось почти в каждой из них, царь хотел «по всей бы своей велицей Русии разсеяти, аки благое семя в доброплодныя земли, яко да множится и ростет благочестие во всей его Русьстей земли, и всяк благоверен учится и да навыкает, и паки малыя отрочата учатся и вразумляют». В каждой из этих книг богослужебные тексты сопровождались сочинениями, славящими идеальный обобщенный образ царя, самодержавного правителя «Богом избранной» страны. Впервые в России эти тексты не только были написаны для массового читателя, но и действительно стали государственной публицистикой. Высокий панегирический стиль, граничащий, с одной стороны, с литургикой (по крайней мере, вызывающий именно эту ближайшую ассоциацию), а с другой – с гиперболическими образами народного эпоса, былины и сказки, создавался талантливыми (к сожалению, традиционно анонимными) авторами. Они использовали для возвышения образа царя самые различные доводы и ассоциации – от угроз «казнением» до умиления милосердием владыки земного и одновременно наместника Владыки Небесного, Единственного, кто может реально обеспечить защиту земную и вечное спасение.
Этот идеальный образ, сопровождавший или предварявший каждый экземпляр полумиллионной печатной продукции государевой Московской типографии, быстро расходился действительно во все концы Великой Руси, к южным и западным славянам, на далекий Афон, в тысячи иных мест, где книга продолжала еще долго работать, сохранив свою значительность в традиционной культуре русского старообрядчества фактически до сегодняшнего дня. Глубоко внедренная в общественное сознание, «царистская» идея во многом способствовала укреплению власти Петра I, заново оживала в имени то Петра III, то Александра I и в конце концов, в определенном смысле, пережила
Литургический текст как исторический источник [148]
(По материалам московских изданий XVI–XVII веков)
Важность данной темы объясняется прежде всего тем, что от ранних периодов русской истории непосредственно сохранились именно литургические памятники, которые для XI–XII вв. составляют 90 % всех дошедших до нашего времени рукописей, для XIII–XIV вв. – не менее трех четвертей и даже для XV в. – более половины всех имеющихся в распоряжении историков подлинных текстов. Они давно являются предметом изучения лингвистов, исследователей истории Церковного устава на Руси, археографов, книговедов, но фактически очень мало исследовались как ценный, а для ряда проблем и незаменимый исторический источник.
148
Опубликовано: Вопросы истории. 2000. № 6. С. 112–120. Впервые этот вопрос был поставлен в докладе на кафедре источниковедения МГУ им. М. В. Ломоносова. Опубликовал работу Н.Н. Покровский только в 1984 г. Этот текст был написан по предложению редакции «Вопросы истории» гораздо позднее.
Первостепенной обязанностью Церкви и православного государства, как она понималась обществом, было обеспечение возможности ежедневного литургического уставного общественного богослужения в храмах, а также богослужения частного – треб, совершаемых по всем сколько-нибудь важным поводам жизни человека, семьи, общества. Литургический текст сопровождал любого члена Русской православной церкви в течение всей жизни – от рождения (и даже до него) до смерти (и после нее). Специальные и обязательные литургические чины освящали все основные этапы жизни любого индивидуума и любого коллективного субъекта, которые признавались государством только после совершения обязательного специального богослужения. Это положение справедливо, идет ли речь о русской армии, деятельности приказов, государственной администрации всех уровней, жизни крестьянского, дворянского, царского двора. Закладка дома и города, сельскохозяйственная деятельность, начало издания любой книги на Печатном дворе – все начиналось или сопровождалось молитвой. Существовали специальные молитвы: «В начало и конец всякому делу», «В начало научению книжному», о спасении от пожара и мора, на прекращение дождя и на «бездожие», на «рытье кладезя» и «аки что в кладезь впадает поганое». Можно таким образом перечислить большинство событий в жизни личности и коллектива, по случаю которых полагалось обращаться с просительной или благодарственной молитвой к высшим силам, следуя нормам литургического текста и указаниям Церковного устава.
Словосочетание «литургический источник» не представляется вполне корректным, так как, во-первых, под этим термином можно понимать и все тексты, используемые во время богослужения, и тексты, входящие в важнейшие суточные неизменяемые богослужения, и дополняющие их тексты, состав которых зависит от периода лунного года, дня солнечного года и дня седмицы (недели). Во-вторых, согласно Уставу православного богослужения, его конкретное календарное осуществление, даже если возьмем только службу одних суток, представляет собой сложную систему, сформированную по устным правилам из текстов разного «жанра», возникших в разные периоды истории, находящихся в различных типах книг. И сочетание этих текстов для конкретного богослужения также зависит от сочетания лунного годичного цикла, дня солнечного года и дня седмицы, на который оно приходится.
Круг необходимых для совершения уставного общественного богослужения книг в позднем русском Средневековье исчислялся 10–20 типами: Евангелие, Апостол, Псалтырь, Минеи (12 или 2), Триоди постная и цветная, Служебник, Октоих, Шестоднев, Часовник (Часослов), Пролог, Устав. Сюда примыкают книги певческие, а также представляющие собой или части других, выбранные для удобства использования, или, наоборот, соединение нескольких книг в одной, или их адекватную замену. Например, в Канонник входят каноны – основные изменяемые тексты служб дней солнечного и лунного церковного года, а также каноны внекалендарные (ранние издания Канонника легко спутать с Часовником, так как и те и другие включали ряд общих текстов). В Псалтыри следованной (или Псалтыри с восследованием) собраны тексты собственно Псалтыри и богослужебных к ней добавлений: Часослова, Канонника, необходимых разделов Церковного устава и нескольких календарных приложений. Примером замены может служить замещение 12 Миней служебных двумя книгами – Минеей общей и Минеей праздничной.