Челюсти судьбы
Шрифт:
– Скажи, а как получилось, что из семьи Антонас вы снова стали Антоновыми?
– Переехали в Россию и снова взяли фамилию прапрадеда.
– А ваши права на наследство никак от этого не пострадали?
Но стоило Кире только заикнуться на эту тему, как Густав буквально взорвался.
– Хватит! – воскликнул он. – Только этого еще не хватало! Сначала Розалия, а теперь…
Он замолчал и осекся, виновато глядя по сторонам.
– А теперь я? – договорила за него Кира. – Розалия что, тоже приставала к тебе с расспросами о том, как
Кира имела в виду лишь то, что, живя в доме и будучи почти своим человеком для Антоновых, Розалия могла подсмотреть коды к банковским счетам и найти ключи и документы, которые бы позволили ей получить доступ к финансам семьи Антоновых-Антонас.
Но реакция Густава ее удивила. Он побледнел. А потом вдруг побагровел и начал тяжело глотать воздух.
– Ты не можешь нас ни в чем обвинять! Только не ты!
– Да я и не собиралась!
– А к чему все эти разговоры? Будто бы ты нас с матерью и братом в чем-то подозреваешь? Если подозреваешь, то скажи!
– Ни в чем таком!
– Нам и так досталось, а тут еще ты со своими подозрениями, – не унимался Густав.
– Напрасно ты так думаешь. Я всего лишь хочу разобраться в том, кто же убил Розалию.
– Как это кто? Барон ее и убил! Или его люди это сделали!
– Не знаю. Он в сделанном не признается, – покачала головой Кира.
– Еще бы ему признаться! Но это он сделал! Ты же видела ценные вещи, которые были украдены у нас из дома?
– Да, конечно, видела. И я понимаю, что это цыгане похитили вас, но…
– Что «но»?
– Ничего! – сдалась Кира.
Не могла же она просто сказать, что чувствует во всей этой истории какой-то подвох. Свои чувства к делу не подошьешь. И Густаву про них говорить бесполезно. Только выставишь себя перед ним истеричной дурочкой. Густав – он настоящий мужчина. И, как все мужчины, он привык доверять одним фактам. А вот фактами, подтверждающими ее чувства, Кира как раз и не располагала.
Но старый цыган так упорно утверждал, что не трогал виллу «Бесконечность» и ее обитателей, и так упрямо твердил о том, что особой ненависти к Розалии не питал, что Кира заколебалась. Да и драгоценности старик-цыган отказался признать краденными или похищенными.
– Я не вор! – гордо заявил он. – У меня свой бизнес. Когда у людей нет денег, они мне вместо них золото и ценности приносят. Я смотрю, беру, а мои дети отпускают им товар.
– Товар! Вы торгуете героином!
И вот этого цыган не отрицал:
– Ты знаешь это. И я знаю. А посадить ты меня за это не сможешь.
– Как это не смогу? – свирепел Кантемиров. – Смогу и посажу!
– А вот и не сможешь, – хитро прищуривался барон. – Потому что ничего у тебя на меня по героину нет. И не появится.
– Про героин, возможно, и не появится. А зато за похищение людей ты ответишь!
– Золото, камни и побрякушки, которые эти двое опознали как свои собственные, мне двое моих клиентов принесли. Может,
– И что за клиенты? Имена, адреса?
Но барон имен и адресов назвать не смог. Однако заявил, что парней этих он видел не в первый раз. А вот в первый раз он даже заподозрил в них оперативников. Однако они назвали людей, которым сам барон доверял. И молодые люди стали его постоянными клиентами. Не всегда у них бывали при себе наличные. Вот и в этот раз они принесли ему вместо денег золотые перстни, часы и еще какую-то ерунду.
Золото и ценности молодые люди предлагали в этот раз очень дешево, потому что, по их словам, они их не крали, а они буквально сами свалились им на головы.
– И вы не спросили у них, что это значит?
– Спросил. Они сказали, что как раз шли ко мне и обсуждали острую нехватку денег. Они хотели купить пять граммов порошка, и у них не хватало. И они прикидывали, удастся им уломать меня поверить им на этот раз в долг или нет. И вдруг они увидели на дороге дорогой кожаный бумажник и возле него россыпь золотых вещей.
Эти ценности вместе со своим невероятным рассказом наркоманы и принесли к барону. Тот их выслушал. И алчность взяла верх в душе барона над осторожностью. Ценности он у клиентов принял, бросил к остальным и забыл про них. Раз в месяц старший сын барона сбывал все накопленное таким образом золото и антиквариат проверенному человеку и получал от него наличные.
– Так эти вещи и попали ко мне в дом. Но я сам их не крал.
– Значит, их нашли на дороге?
– Да.
– И кто же их туда выбросил?
Барон пожал плечами.
– Возможно, как раз те люди, которые похитили ваших Антоновых и убили Розалию.
– Вот как? И зачем же им было выбрасывать ценные вещи и золото?
– Наверное, потому, что оно было им не нужно.
– Что же это, по-вашему, получается? Золото и деньги они выбросили за окошко! Антоновых фактически тоже отпустили! Единственное, что они забрали, это жизни Розалии и еще одного человека – ее любовника, и две новые машины! Что это? Полоумные жестянщики, не нашедшие ничего более умного, чем выкрасть приглянувшиеся машины таким образом? Не много ли жертв ради похищения двух машин?
– Значит, преступникам были нужны жизни этих двоих людей, – невозмутимо отвечал ему барон. – Найдите тех, кому мешали Розалия и ее любовник, и вы найдете убийц!
– Ее смерть была в первую очередь нужна вам!
– Я не убивал.
– Признайтесь, и вам скостят срок!
– Мне не в чем каяться. Этой крови на мне нет!
Старый цыган держался упрямо. И смерть Розалии и ее Федичкина брать на себя не захотел. И Кира начала сомневаться в том, что Антоновых в самом деле похитили цыгане. А если нет? Если это были другие люди? Люди, которые хотели заставить Розалию и Федичкина замолчать любой ценой. Но что такого опасного могли знать цыганка и Федичкин?