Шрифт:
Ларри не знал, что отец дома, пока не услышал, что тот спускается по лестнице. Шел шестой час. Сам Ларри только что вернулся с пляжа.
– Привет, папа! – закричал он, бросившись к отцу с протянутой рукой. – Ты не сказал, что вечером приедешь.
Потом добавил:
– Ты плохо выглядишь! Ты слишком много работаешь!
Ларри обожал отца и все время беспокоился за него: несмотря на то, что врачи советовали мистеру Виксу поберечь свое сердце, тот очень много работал, чтобы обеспечить семью.
Отец ничего не ответил. Вместо
– Не поднимайся, малыш!
Ужасное предчувствие заставило Ларри побледнеть и устремиться на второй этаж.
Большая дверь в конце коридора.
Он не ошибся комнатой. Она была здесь.
Она лежала поперек кровати, голова свешивалась с другой стороны, белокурые волосы касались пола. Одна рука была подвернута под тело, другая оставалась протянутой вперед, безнадежно прося уже не нужной помощи. Миссис Викс, мачеха Ларри. Дикий страх, обуявший юношу на лестнице, теперь, столкнувшись с реальностью, стих. С недавних пор он ожидал чего-то в этом роде.
Ларри приподнял тело, перевернул и встряхнул его, словно пытаясь оживить. Но слишком поздно. Неподвижные глаза глядели, не мигая, голова болталась из стороны в сторону, как резиновый мяч. Позвонки шеи были сломаны, фиолетовые следы уже начали появляться на горле, куда пришлись пальцы. Ларри отпустил Дорис Викс, и она осела, как шифоновая кукла.
Он вышел из комнаты, аккуратно прикрыл дверь и нетвердым шагом пошел к лестнице, где все ещё сидел, склонив голову, его отец. Ларри сел рядом. Через минуту он положил руку на плечо отца. Тот поднял голову.
– Она мертва?
Ларри кивнул.
– Я и не сомневался – слышал, как хрустнуло.
Мистер Викс содрогнулся и прижал ладони к ушам, будто боясь снова услышать этот звук.
– Она сама виновата, – зло буркнул Ларри.
Отец покосился на него:
– Ты знал?
– Конечно. Он приезжал сюда на выходные. Они встречались в Беркли.
– Почему же ты ничего мне не сказал?
– Ну, она же твоя жена.
Вдруг затрезвонил телефон, стоявший на журнальном столике у лестницы. Двое мужчин, казалось, окаменели. Они смотрели друг на друга, не говоря ни слова. А звонок все продолжал надрываться, разгоняя тишину, воцарившуюся в доме.
– Я подойду, – сказал Ларри, поднимаясь.
Отец проводил его взглядом, полным страха.
Молодой человек замер на минуту перед аппаратом, пытаясь взять себя в руки, и только потом поднял трубку:
– Алло?
Затем он с видимым облегчением в голосе произнес:
– Нет, она ещё не вернулась с пляжа.
И переглянулся с отцом. Затем продолжал:
– Почему бы вам не поискать её на пляже? Вы же знаете, где её можно найти. Боюсь, если вы придете сюда, придется ждать очень долго. Я это говорю только потому, что вы. Ну да! До свидания.
Ларри повесил трубку и с облегчением вздохнул. Капельки пота выступили на его лбу.
– Ухажер Элен, – сказал он, подходя к отцу. – У нас есть ещё два часа, если он сделает, как я ему сказал.
Мистер Викс не поднял головы.
– К чему? Лучше позвонить в полицию. Покончить со всем сразу.
– Нет! – воскликнул Ларри. – Нет,
Он схватил отца за плечи, пытаясь заставить его подняться:
– Возьми себя в руки, прошу тебя! Нужно убрать её отсюда. Неважно, где её найдут, но только не здесь!
Юноша безуспешно пытался расшевелить отца:
– Послушай. Ты был в Нью-Йорке. Я хочу сказать, ты был в этот момент в Нью-Йорке. Ты меня понимаешь? Ты не приезжал сюда. Мы ведь не рассчитывали тебя сегодня увидеть.
Ларри снова встряхнул отца, пытаясь заставить его слушать.
– Ты встретил кого-нибудь в поезде? На вокзале? По дороге сюда? Кого-нибудь, кто тебя знает?
Мистер Викс приложил руку ко лбу:
– По дороге сюда – нет. Улица была пуста. Все на пляже. В поезде – тоже нет. На вокзале – не знаю. Возможно, некоторые из служащих меня знают.
– Они же видят тебя всего раз в неделю. Через пару дней они не смогут точно сказать, когда видели тебя в последний раз. Завтра устрой так, чтобы тебя увидели. Поговори с кем-нибудь, поищи подольше билет. Не важно, что. И если их спросят, они вспомнят именно этот день. В поезде обрати на себя внимание контролера.
Лицо мистера Викса слегка прояснилось. Он как будто начал понимать, куда клонит его сын.
– О, но. У меня ведь абонемент.
По лицу юноши скользнуло разочарование.
– Правда. Я и забыл. Там штамп сегодняшнего дня, и мы не сможем.
– Нет, нет, подожди. Со мной такого раньше не случалось, но в этот раз я забыл абонемент в бюро, и пришлось покупать билет.
– Тогда дело в шляпе! – воскликнул Ларри. – Господь на нашей стороне. Глупо не воспользоваться таким шансом. Это доказывает, что мы должны.
Он на секунду задумался, затем продолжил:
– Ты взял и обратный билет, я надеюсь? Или придется его покупать?
– Не помню. Я был в таком состоянии, что не обратил внимания. Подожди-ка. Да, вот он!
И отец, и сын, увидев обратный билет, вздохнули с облегчением.
– Прекрасно! – сказал Ларри. – Твой абонемент станет первым пунктом алиби. Есть у тебя кто-нибудь. Или, ещё лучше, найдутся у тебя два – три друга, в компании которых ты мог бы провести сегодня вечер?
– Могу позвонить Фреду Джэрмену. У него куча друзей, с которыми он часто засиживается почти до самого утра.
– Отправляйся к нему. Сходите в театр или в кабаре. Выпей немного и пробудь с ними как можно дольше. А перед этим, не после, а перед, и так, чтобы это могли увидеть и услышать – позвони мне сюда. На почте будет зафиксирован междугородний звонок. И тогда я тебе скажу, как ты должен себя вести. Если я ещё не избавлюсь от трупа, все можно будет объяснить тем, что алкоголь заставил тебя расчувствоваться и позвонить домой. Но если все пойдет, как надо, я сообщу тебе ужасное известие, и ты все сможешь рассказать друзьям. До этого момента держи себя в руках. Тебе нельзя казаться беспокойным, нервным, озабоченным. Обрати на это внимание, ведь многие нас знают и легко смогут почувствовать, что что-то не так. Вот твоя задача. Моя же ждет меня наверху. Где твоя шляпа?