Чем женщина отличается от человека
Шрифт:
В том же Мичигане студент мичиганского университета на одном из компьютерных форумов позволил себе высказаться в том смысле, что «обвинение в изнасиловании на свидании может быть ложным». Я не знаю, подписался ли он полным именем вместо ника или его вычислили, но со стороны деканата последовало строгое предупреждение о возможном наказании наглеца, поскольку его высказывание было ничем иным, как «дискриминационным преследованием женщин».
…Согласитесь, свобода слова – это здорово!..
А что это
Канада. Канадский Верховный суд в своих прогрессивных изысках не отстает от американского. Взял и пересмотрел законы о непристойностях – с глубоким реверансом в сторону феминизма. Теперь все, что кажется феминисткам несоответствующим их человеконенавистническим идеям, можно объявить непристойным. С последующим запретом, разумеется.
Канадский Верхсуд так теперь определяет непристойность: любой материал, который «подчиняет, деградирует и дегуманизирует». Несколько расплывчато, зато, на случай неясности, экспертов среди феминисток – хоть отбавляй.
После принятия этого вердикта, уже не обращаясь в суд, канадские феминистки своей волей запретили проведение конкурса «Мисс Канада». Комиссары в юбках снимают с эфира «сексистские» ролики, ищут врагов в офисах. Как пишет умеренная феминистка Бэббит Фрэнсис, «…любая шутка может быть опасной. Если мужчина в офисе рассказывает шутку, и какой-то женщине шутка не нравится, у него будут проблемы. Но если он, стараясь избежать этих проблем, рассказывает шутку шепотом на ухо своему товарищу, у него и в этом случае будут проблемы! Потому что его действия привели к созданию «враждебного рабочего окружения»… было бы лучше, если он вообще избегал появления в офисе и оставался дома, заботясь о младенцах».
Австралия. Мельбурн. Во время танца со своей коллегой директор местного колледжа случайно коснулся груди партнерши.
…Подорвался…
Суд. Скандал. Бумажная пресса перемывает косточки «насильнику». «Подонка» показывают по всем каналам. Через некоторое время суд он выигрывает. Ну, случайно же, блин!..
Но жизнь – не кувшин, обратно не склеишь. Теперь он не директор колледжа, работает неполный рабочий день (кто знает западные реалии, тот поймет, что это значит), причем, работает в области, никак не связанной с его прежней профессией. Даже старая феминистка Элен Гарнер, описавшая в своей книге этот случай, и та не сдержалась, так охарактеризовав современный хунвейбиновский феминизм: «педантичный, лицемерный, безжалостный».
В разговоре с Гарнер ее более молодая коллега по движению следующим образом откомментировала этот случай:
– Да, парень не заслуживает того, что с ним случилось. Он невиновный, но он платит за других мужчин, которые не попались. Забавно – иногда невиновный или наполовину виновный платит за то, что сделал другой.
Снова Мельбурн. Май 1996 года. Сотрудница банка (бешеная, а может, просто карьеристка) пишет донос о гнусных сексуальных преследованиях со стороны своего начальника по службе. Он-де вслух делал громкие замечания сексуального характера в ее адрес.
Первое заседание суда. Судья – женщина (эта уж точно бешеная). Выходит первый свидетель. Не подтверждает фактов подобных разговоров в офисе.
Выходит второй свидетель. Не подтверждает
Выходит третий. Не подтверждает.
Четвертый. Не подтверждает.
Пятый. Не подтверждает.
Шестой. Не подтверждает.
Седьмой. Не подтверждает.
Судья выносит решение: виновен! А вы говорите, «басманное правосудие»…
Февраль 1997 года. Второе слушание этого дела в суде более высокой инстанции. Все всерьез, не по-детски. 12 заседаний, на которых выступают на сей раз уже 18 свидетелей. Ни один свидетель не подтверждает факта подобных разговоров в офисе. Старенький судья, еще помнящий, что такое правосудие, выносит вердикт: ну, не виновен, бля, ничего не могу сделать!..
Хэппи энд? Да, если не считать потраченных на адвокатов 50 000 долларов, которых парню, конечно, никто никогда не вернет. А вообще, конечно, повезло. Потому что другой австралийский судья – Пат О’Шейн такой непутевый приговор никогда бы не вынес. Поскольку он феминист и не скрывает этого. Было у Пата похожее дело. Тогда пятеро боевичек местной феминистической организации совершили акт вандализма – испортили рекламный щит, полностью замазав его краской. Думаете, на щите были голые бабы? Даже если бы и так, это еще не повод «стулья ломать»… Но дело в том, что на щите был изображен знаменитый фокус – перепиливание женщины в ящике.
«Как можно с женщиной так обращаться?!» – возмутились фанатички.
Судья их полностью оправдал, назвав преступниками… рекламщиков: политически ошибочный плакат нарисовали.
Но все-таки Австралия, как не тужится, за Америкой пока угнаться не может. США – бесспорный законодатель феминистической моды. В 2002 году Верховный Суд Калифорнии постановил, что изнасилованием может считаться даже тот половой акт, на который женщина дала ясное и недвусмысленное согласие. Если только в течении коитуса женщина вдруг «передумает».
Вот вам история о Ромео и Джульетте на современный американский лад. Джон и Лаура – ровесники, им по 17 лет. Как и положено детям в их возрасте, они занялись сексом. На сугубо паритетных началах. То есть она четко и недвусмысленно, как того требуют американские законы, сказала «да».
Но уже в процессе Лаура обронила следующую фразу: «Я должна идти домой». Как установило следствие, после этой фразы половой акт продолжался еще 90 секунд (любопытно все же, как они это установили?)
Итак, парню 17 лет. Период гиперсексуальности. Он в процессе. Она говорит загадочную фразу о том, что должна идти домой. Может он остановиться? Или хотя бы просто понять эту фразу – которая абсолютно «не из процесса»?
«Я должна идти домой».
Когда? Кому должна? Зачем?
Да он и не против, собственно говоря. Иди! Вот только закончим сейчас… Минута-другая ничего не решают. Куда спешить-то? Чего у тебя там дома – молоко убежало?
…Парня посадили, как вы поняли…
Ну, ладно, а если бы она сказала, что ей надо покрасить потолок?
Они трахаются. Она: «Мне надо покрасить потолок». Как ему действовать в такой ситуации, чтобы не посадили? Бежать за краской?
А если она перед самым его оргазмом вдруг говорит четкое и недвусмысленное «нет»? Сколько в такой ситуации ему дается секунд, чтобы остановиться? Пять? Три? Одна? Спуск!..