Чемодан. Вокзал. Обойма

Казанцев Кирилл

– Да… – проговорил Тофик и, услышав в динамике голос Рахмона, удивленно округлил глаза. – Что значит – все выдумал?.. Зачем?.. Ты понимаешь, что из-за тебя… – договорить Хайдаров не успел, на том конце линии послышались гудки.

Наташа уже собиралась с духом, чтобы рассказать любовнику то, что так долго от него скрывала. Она прекрасно понимала, чем это для нее закончится. Но и молчать больше не могла.

– Тофик, я…

– Т-с-с. Не надо ничего говорить. Это я во всем виноват. Какой же я дурак! Извини меня, газель моя, – Хайдаров вскочил с кресла и, подбежав

к Наташе, крепко прижал ее к себе. – Извини, аллахом молю, извини.

Ростовцева недоумевала. Происходящее казалось ей какой-то нелепицей, кошмарным сновидением. Она была уверена, что обречена на погибель за свое предательство. А сейчас выходило, что вроде никакого предательства и не было вовсе. Ведь с ней по-прежнему все в порядке. А тот, кто на нее недавно кричал, сейчас целует и даже просит прощения. При этом внутренний голос девушки постоянно твердил: «Скажи ему, скажи. Ведь рано или поздно он все равно узнает». Но Наташа молчала.

– Как же хорошо, что он позвонил именно сейчас! Если бы чуть позже… Не знаю, что я тогда с тобой бы сделал… Как бы ты ни оправдывалась, я бы не поверил тебе, – приговаривал Хайдаров, целуя любовницу.

– Кто?.. – загробным голосом спросила Ростовцева.

– Один урод, который оклеветал твоего брата. И представляешь, я ему поверил! Ему, а не тебе! Извини, солнышко, умоляю, извини.

* * *

Казалось, что Ростовцева может продолжать жить той же беззаботной жизнью, что и все предыдущие годы: безвылазно сидеть дома, часами напролет смотреть любимые сериалы и попивать шампанское, а по вечерам удовлетворять ненасытного любовника. Но недавние события заставили девушку снять розовые очки и взглянуть на окружающий мир иначе. После чего многое прояснилось.

Теперь она прекрасно понимала, что стала разменной монетой в противостоянии неких противоборствующих сил, которые, с одной стороны, представлял Хайдаров, а с другой – женщина, назвавшаяся Лорой. При этом Ростовцева была абсолютно уверена в том, что неизвестный, позвонивший тем злополучным вечером Тофику, хотел спасти не ее, а желал выгородить Андрея Ларина. Того самого человека, которого Наташе пришлось записать к себе в родственники.

На этот раз Ростовцевой просто повезло. Но так не могло длиться вечно. Рано или поздно вся правда должна была вылезти наружу. И вот тогда… Поэтому девушка твердо решила бежать. Втайне от любовника она купила авиабилет до Москвы, сняла намедни с банковского счета все деньги…

В квартире царил настоящий хаос. По полу были разбросаны юбки, платья, лифчики, кружевные трусики, блузки. Ниша умывальника полнилась помадами, тушью, тенями и прочей косметикой. В прихожей валялись туфли, босоножки, шлепки. Девушка перебегала из комнаты в комнату, опустошая свои многочисленные тайники, оборудованные в цветочных горшках, в выдвижных ящиках комодов и столов, за картинами и книжными полками. В большой раскрытый чемодан, лежавший в центре гостиной, летели золотые сережки, цепочки, кольца, разнокалиберные пачки долларов, евро, российских рублей, перетянутые разноцветными резиночками.

Затрещала

«молния». Девушка покатила набитый под завязку чемодан к двери. Взялась за ручку и, прежде, чем выйти, оглянулась. В ее глазах не было ни грусти, ни сожаления от того, что она покидает это уютное гнездышко навсегда. Ведь по большому счету все это принадлежало не ей, а Тофику.

С трудом стянув чемодан по лестнице, Наташа вышла на улицу. Возле подъезда ее уже ждали старые «Жигули» с шашечками на борту. Сорокалетний мужик с длинными усами помог Ростовцевой уложить чемодан в багажник, после чего сел за руль, провернул ключ в замке зажигания и рванул с места.

– Куда отвэзты такую красыва дэвушка? – задымив крепкой сигаретой, спросил таксист.

– В аэропорт, пожалуйста, – донесся с заднего сиденья голос.

– И куда летым? На море?

– Что-то типа того.

За «Жигулями» пристроился подержанный «Форд» с затемненными стеклами. «Американец» в точности повторял движения машины советского автопрома. Когда «жигуль» сворачивал налево, он делал то же самое. Когда направо – поворачивал следом. Если такси проскакивало на красный свет, «Форд», не останавливаясь, следовал за ним. Особо не прятался.

– Кажэтся, за намы хвост, – предположил таксист, поглядывая в зеркальце заднего вида.

– Хвост?! – напряглась Ростовцева и обернулась.

Но рассмотреть людей за бликующим лобовым стеклом не представлялось возможным.

– Можэт, это ваш рэвнывый муж? – улыбнулся золотыми зубами водила.

– Если бы… – От волнения Наташа кусала губы. – Оторваться сможем?

– Слушай, обижаэшь. Эта не машына, а звэр самый настаяшшый, – и таксист недвусмысленно потер пальцами, будто ощупывал невидимую банкноту.

– Держи, – Ростовцева протянула ему пятидесятидолларовую купюру. – Только, умоляю, оторвись.

– Ты нэ толко красывый дэвушка, но исчо и умный! – втыкая четвертую передачу, расплылся в широкой улыбке усатый мужик.

Тигром зарычал движок. «Жигули» поехали быстрее. Наташа вжалась в спинку сиденья. Дома, деревья, люди, проносящиеся за окном – стали смазываться в мутную полосу, от взгляда на которую мутило и тошнило. «Форд» также прибавил в скорости, не отставая от такси.

Вскоре машины вылетели за город и понеслись по шоссе. «Жигули» шли на предельной скорости – сто двадцать – сто тридцать километров в час. Больше выжать эта развалюха не могла. А вот новый «Форд» постепенно сокращал дистанцию.

– Шумахэр, мать его за ногу, – выругался таксист.

Тем временем преследователи пошли на обгон. Сначала Ростовцева увидела за боковым стеклом капот, потом переднюю и заднюю дверцы, а затем багажник. Теперь «Форд» поравнялся с «Жигулями». Машины шли бок о бок.

– Ты што дэлаеш, а? – закричал невидимому водителю таксист.

Заднее тонированное стекло поползло вниз. В образовавшемся проеме показался пистолет с накрученным глушителем. Держал его знакомый Наташе тип – один из охранников Тофика Хайдарова. Пассажир «Форда» замахал рукой – мол, тормози, съезжай на обочину, иначе начну палить.