ЧемоданчиК
Шрифт:
– И мои ел, – запротестовала мама. – А если их не обваливать в муке, так они к сковороде прилипнут.
– Но не в тоннах же муки их купать!
Перепачканная мукой мама лишь тяжело вздохнула и положила очередной сырник на сковороду. Баба Маша пристально наблюдала за каждым её движением. Не выдержав, мама достала вторую сковородку и вручила её свекрови, чтобы та могла приготовить сырники на своё усмотрение.
Дети вошли в кухню. Черно-белый пёс вбежал за ними следом. Он спокойно уселся под столом, оставив видным только хвост, и стал терпеливо ожидать, пока кто-либо поделится
Последний раз они видели бабушку год назад. С того времени она ничуть не изменилась. Сколько братья себя помнили, она была стабильно старой и ворчливой бабушкой с пучком седых волос и недовольным круглым лицом. Баба Маша возилась возле плиты и вела диалог сама собой, обвиняя маму во всех грехах человеческих. На ней была длинная прямая юбка и кофта с бледно-розовыми розами. Вдобавок к тучной фигуре, старуха обладала скверным характером, чем напрочь отпугивала от себя людей. Она так часто поджимала губы, что сложно было понять их настоящую форму. Когда баба Маша на кого-либо смотрела, её глаза цеплялись в человека, как пиявки. От одного вида старухи хотелось бежать куда подальше под любым предлогом.
– Руки не забыли помыть? – бесцеремонно поинтересовалась бабушка, даже не взглянув в сторону внуков. – А то знаю я вас.
– Не забыли, – ответил Семён.
– И пса приволокли, я посмотрю. У него есть будка во дворе. Что вы его в дом тягаете? Того и гляди, занесёт вам заразу.
– Он сам заходит в дом, когда захочет, – сказал Колька. – И его зовут Сильвестр. Но что вам объяснять, у вас же собаки нет. Вы любите животных поэкзотичнее.
– Да-а, – протянула баба Маша, с грохотом ставя на стол две большие миски с горячими сырниками. – Вижу, вашим воспитанием в этом доме никто не занимается. Огрызаться вы никак не отвыкните.
Семён недовольно фыркнул и принялся рассматривать причудливые синие узоры, окаймляющие его тарелку.
– Чего это вы к нам вдруг приехали? – перевёл тему Колька. – Случилось что?
– А тебе всё надо знать! – упрекнула баба Маша внука и бросила на него такой взгляд, точно он спросил её, где она хранит свои сбережения. – Мал ещё в дела взрослых лезть.
Мама молча ковыряла вилкой сырник и изредка поглядывала на свекровь. Ей тоже хотелось узнать, почему баба Маша вдруг нагрянула. Но промолви мама хоть слово, это бы только подстегнуло старушку. Хотя та и без того уже распылялась во всю.
– В моё время детей и близко не пускали за стол со взрослыми, – пробубнила она.
– Ой, да больно надо, – ответил Колька. – По внукам вы, значит, соскучились. Оно и видно, бабушка. Зря с кровати вставал.
Он демонстративно кинул вилку на стол и направился к выходу. В дверях он приостановился, посмотрел на бабу Машу и сказал:
– У мамы еда всё равно вкуснее.
Баба Маша, не придав значения уходу внука, переключилась на двух других:
– Что, за лето хоть одну книжку прочитали?
– Пусть хоть немного отдохнут, – вступилась мама, – весь год учились.
– Ну да, а потом на пилораму пусть идут работать, там любых
Мама отложила вилку, изо всех стараясь не выходить из себя. Лишь резко потемневшие глаза выдавали её негодование. Борька и Семён переглянулись в ожидании бури.
– Даже если так, что плохого, если ты трудишься руками? – сказала мама. – Не всем же в кабинетах на мягких стульях сидеть. Мои дети сами решат, чего они хотят. Я их заставлять не буду. Не хочу, чтобы они потом меня обвиняли, что я им что-то навязала.
– Ммм, значит это камень в мой огород! – на красном лице старухи выступили капельки пота. – Боже мой, до чего мы дошли! Родная невестка меня оскорбляет! И что мой сын в тебе нашёл? Хотя что говорить, дома-то он редко бывал… Сейчас вот и вовсе сгинул, уж год ни с кем из вас не общается. Не хочет, видно, давать о себе знать.
Мама молчала. Меньше всего ей хотелось говорить об исчезновении мужа при детях. Каждому из них пришлось нелегко после того, как Василий пропал. Колька стал более скрытным. Борька начал приходить из школы с синяками, потому как затевал драку с каждым, кто обзывал его безотцовщиной. Семён же предпочитал не показывать своих переживаний и либо избегал темы об отце, либо отшучивался, ибо юмор всегда служил для него самым надёжным бронежилетом против любых бед.
– Что ты стихла? – продолжила наступление баба Маша. – Нечего сказать?
– Не знаю, зачем вы приехали, но, боюсь, мы не готовы принять вас в качестве гостя. В этом доме все устали от ваших оскорблений.
– Ах как мы высокопарно заговорили! Да я прямо сейчас уйду!
Сказав это, баба Маша встала и, драматично хлопнув дверью, вышла в коридор. Послышалось какое-то шуршание, лязганье; старуха собирала вещи.
– И что она приезжала? – нарушил тишину Борька.
– И дураку ясно, поунижать нас, – ответил брат. – Ей как будто нравится людей из себя выводить. – Он поддел вилкой очередной сырник и поднёс его к носу. – А сырники её действительно безвкусные.
Всё трое прыснули от смеха. Напряжение, возникшее из-за появления в доме бабы Маши, сразу спало. Мама разлила по чашкам какао, и завтрак продолжился в спокойной атмосфере. Даже Сильвестр повеселел. Осмелев, он высунул из-под стола морду в надежде получить лакомство. Борька погладил пса по голове и дал ему кусочек сырника, который тот с благодарностью съел. В тонкостях кулинарии пёс не особо разбирался, но был явно рад, что ему досталось угощение, приготовленное его хозяйкой, а не бабой Машей.
Но вскоре ликование от того, что от бабы Маши так легко удалось избавиться, сменилось всеобщей озадаченностью. Было странно, что старуха так легко сдалась. Обычно она держалась до последнего, как бы явно не было видно, что в доме её никто не ждал.
Мама была в растерянности. Плохое предчувствие заставило её встать из-за стола. Поручив сыновьям прибраться на кухне, она отправилась на поиски свекрови. Обида немного утихла, и она была даже готова извиниться первой. Точнее, первой и последней, потому что баба Маша была права в любой ситуации.