Чемпион. Том 1
Шрифт:
– Понятно, – сказала Тамара Константиновна. – Ты выпил! И чесноком думал заесть. А у меня нюх на это дело!
– Ну выпил чутка, – лениво признался Сашка, смутно припомнив, что Пельмененко действительно накатил «для смелости» крышечку самогонки из отцовского серванта. – Че не так то? Вам не налил?
Кстати, помимо алкоголя, Пельмень прежний вкупе баловался сигаретками и на дискотеку стащил у бати из пачки пару цигарок – «Наша марка». Обе сигаретки сейчас валялись на земле, удивительно, что Тамара Константиновна не заметила и Глиста не прикарманил.
– Выпи-и-ил?! – Зоя вытаращила глаза, которые без того были у неё большими, а из-за очков, так вообще жуть.
Выглядела она так, как будто услышала, что Саша человека убил. Сама то небось – ни капли в рот, ни сантиметра в жопу.
– Так, я сейчас позвоню твоему отцу и родителям Прокофьева! Ты посмотри развели тут не пойми чего, балаган устроили. Стой здесь, Пельмененко! Будем разбираться! Негодники…
Тамара Константиновна развернулась на своих каблучках и зацокала в школу, чтобы оттуда позвонить родителям. Мобильников то ещё нет. Сашка, приподняв бровь, проводил училку взглядом – пердак у Томочки тоже ничего.
Зоя осталась и несколько секунд продолжала таращиться на Пельменя, а потом всплеснула руками.
– Вот ты… ты… папа бы мой сказал, что ты – редиска! – заявила она в сердцах. – А мой папа знает в людях толк! Защищай ещё его, да пусть Прокофьев хоть изобьет тебя, не влезу! Наглый такой стал!
– Да ладно, малая, выдыхай, – Пельмень, желая поскорее избавится от навязчивого общества тупой малолетки, добавил. – Иди поцелую на прощание. В засос.
– Малая?! – глаза Зои округлились. – Это я то? Я вообще то старше тебя на полтора месяца. Хамло!
Девчонка отчего-то никак не прокомментировала слова о поцелуе, видать это привело ее в ужас. Развернулась и побежала из «курилки».
Пельмень проводил ее взглядом. Тут, правда не на что особо смотреть, в отличие от Тамары Константиновны. Фанера малолетняя.
Ждать пап или мам Пельмень разумеется не стал. Да и желание идти на дискотеку пропало разом. Штаны грязные, весь мокрый – рубашка прилипла, лицо красное. На жопе – расплылось пятно. И на груди отпечатался след подошвы сандалия Глисты. Какая в таком виде дискотека?
Не найдя ничего лучше, он поплёлся домой, припомнив свой адрес. Идти отсюда минут пятнадцать, если неспешно телепать.
А там – помыться.
Переодеться.
Ну и будем смотреть, что делать с новой реальностью, обрушившей на нашего героя свои своды.
Глава 2
Привыкнуть
Во-первых, при ходьбе ощущение складывалось такое, будто прешь мешки с цементом на своей спиняке. Лишнего веса школьник нажрал килограммов пятьдесят.
Очень много.
От того, шёл Пельмень неспешно, при малейшей нагрузке (как подъем по лестнице на третий этаж) останавливался. Гулко выдыхал, пережидал головокружение. Из-за лишних килограмм – здравствуй вегетососудистая дистония. Потому на каждой ступеньке Пельмень выдавал на выдохе:
– Ой бля… ой сука…
И на колено опирался, дабы не скопытнуться в первый же день.
Во-вторых, дома выяснилось, что жопа у Пельменя толком не помещается на стул. И если удаётся усесться, то стул в эту самую жопу больно давит. Из той же категории оказался запрет от родителей сидеть (ещё раз – СИДЕТЬ!) на диване, только лежа. Запрет объяснялся просто – Саша жопой продавливал родительский диван. А ремонт в 1991 мебели – удовольствие не каждому по карману.
Ну и в третьих, самое обидное, в ванной Саша обнаружил, у себя женские висячие сиськи.
Женские, блин!
А за животом не видно самого важного – члена! Как Саша не поднимал свой «фартук» и с какой стороны не заглядывал, писюн находился в «мертвой зоне» для обозрения.
Потом обнаружились новые нюансы. Например, невозможность плевать в толчок между ног, когда ходишь покекать (определенных усилий стоило в принципе сесть на очко так, чтобы посерёдке).
Ну а про то, что сходив в туалет по большому, Саня забивал канализационный ход наглухо – это отдельная история. Срал то школьник как среднего размера гиппопотам.
Другими словами – куча мелочей и не очень, с которыми приходилось считаться. Они, хотел Саня этого или нет, портили жизнь.
Но тело, как известно, словно глина, лепи из него все, что вздумается при должном подходе.
Размышляя, Пельмень сидел за столом и делал уроки. Взрослый мужик под тридцатку, в прошлой жизни давно закончивший школу, снова сел «за парту» и решал прогрессию.
Алгебра.
Будь она трижды неладна.
Не разу не понадобилась в прошлой жизни, а мозги кипятит, что не дай бог.
Выяснилось, что у Саши хвосты. Контрольную завалил, годовую. Не то чтобы Сашу это парило, но он смутно припоминал, что батя грозил Пельменю ремнём, если мальчик останется на второй год. И за парту его усадил прежний инстинкт самосохранения школьника.
Помимо неудобств нового тела и хвостов по алгебре, Саша за несколько часов, узнал кое чего о «самом себе».
Жил мальчик в коммуналке позднего советского периода. Общий душ и туалет, общая кухня, а в придачу противный сосед, доевший варенку, оставленную на кухне перед уходом на дискотеку. Вернувшись, Саня обнаружил банку из-под сгущёнки в мусорке.