Чемпионы Темных Богов

Френч Джон

Но эта демонстрация нужна не только для того, чтобы получить мимолетное удовольствие. Крецифий и остальные воины Когорты Назике показали Люцию, что несмотря на все, что они потеряли на службе самому молодому богу, у них еще достаточно способности чувствовать, чтобы его ненавидеть. Их синапсы, почти отмершие после всех бесчинств в Оке Ужаса, на ненависть пока способны.

Убрав меч в ножны и спустившись с платформы, Люций выходит из зала, давя ботинками трупы мух, и направляется к посадочной палубе.

Нет

в варпе созданий, которых Люций ненавидел бы больше, чем слуг Чумного бога. Твари со сломанными лицами и телами, усеянными недоразвитыми конечностями, бегут и бредут к нему, оставляя за собой следы из гноя и соломенно-желтой жидкости. У демонов численное преимущество, но их хромое, неритмичное наступление даже близко не подходит к стадии атаки. Он не видит смысла обнажать меч и легко уклоняется от массивных конечностей и острых когтей, попутно разглядывая полыхающие руины, в которые превратилась посадочная палуба. Эти ничтожества не могли пробить поле Геллера в одиночку; кто-то держит их здесь — и именно этот «кто-то» бросил ему вызов в оружейной. Вдруг Люций слышит за стонами демонов и жужжанием саранчи, как его вновь зовет голос из могилы:

— Радуйся. — Дым и рой насекомых рассеиваются, открывая взгляду горбатое существо в вычурной, но ржавой броне. — К тебе пришло время чумы.

Существо приближается, ступая медленно и тяжело и опираясь на боевую косу, которая в длину больше его роста. Люций замечает среди потоков слюны и скоплениями подрагивающих бубонов осыпающиеся символы Четырнадцатого легиона.

— Гвардия Смерти.

Демоны расступаются перед чемпионом, почтительно кланяясь. Люций опускает руку к мечу и ухмыляется.

— Боюсь, что не согласен. Твой омерзительный сброд превратил мой корабль в горящее помойное ведро! На то, чтобы избавиться от твоей вони, уйдут недели.

Чемпион сдавленно смеется, едва не задыхаясь, но его грудь не поднимается. Под полуразрушенным шлемом виден раззявленный безгубый рот.

— Бессмысленно бороться с истиной, когда она уже укоренилась.

Меч уже в левой руке Люция, а шипастый демонический хлыст обвивается вокруг правой. Яд капает с шипов. Улыбка из иглоподобных зубов становится еще шире.

— Гвардия смерти, значит. Давно я твоих братьев не встречал. Мы знакомы?

— Возможно, когда-то это тело воевало за трон лжи рядом с тобой. Но это уже неважно. Это в прошлом. Здесь нет больше никакого Гвардейца, а есть только мы. Мы, вечный мор, предвестник вселенской истины разрушения. Мы — конец, который ждет все сущее, даже тебя, мечник.

Люций расплывается в воздухе; он так быстр, что за ним почти невозможно уследить. Хлыст со свистом разрезает воздух, обматывается вокруг косы и вырывает ее из рук чемпиона. Сияющий меч устремляется вперед и погружается в темную от грязи линзу над левым глазом. Он прорезает больную плоть и гнилую кость, после чего выходит из затылка, покрытый чем-то зловонным и блестящим.

Атака

проведена идеально. Но чумной чемпион на нее не реагирует.

Люций с ревом пытается выдернуть меч, но покрывающая его жидкость затвердевает, удерживая оружие. Хлыст бьется в судорогах, чернея по всей длине от ядов куда более сильных, чем в нем самом. Из разрушенного шлема доносится медленный, сдавленный смех.

— Я вижу цепи, которые сковывают тебя, подчиняя твою судьбу прихотям ребенка. Когда-то он был твоим покровителем, но оставил тебя. Ты — как умирающий, что борется бактериями, пожирающими тело изнутри. Но твои попытки слабеют, и скоро ты околеешь. Гниль возьмет всех.

— Даже по моим меркам ты слишком много болтаешь.

Люций рычит. Он упирается шипастым ботинком в надутый живот Гвардейца, изгибает спину и вырывает меч. Клинок разрубает голову чемпиона надвое, выбрасывая вверх фонтан зловонной жижи. Серия быстрых как молния взмахов вскрывают ему грудную клетку, еще один отнимает руку у локтя. Вторую хлыст вырывает из плеча. Из зияющих ран вываливаются куски гнилого жира и мокриц, покрытых жесткими черными волосками.

Чемпион ни на мгновение не перестает смеяться.

— Да тебе это нравится… Похоже, у нас с тобой все-таки есть что-то общее.

— Мы существуем за границей боли и удовольствия. Мы поднялись выше этих мимолетных явлений. Они есть, но нашего внимания не стоят. Эфемерность плоти отступает перед вековечной стойкостью чумы и силой увядания.

Люций прыгает вперед и направленным сверху вниз взмахом разрубает Гвардейца Смерти от ключицы до паха. Черная кровь льется на палубу. Тело тяжело опускается на землю и раскрывается с хрустом рвущихся сухожилий.

— Стойкость, как же…

Теперь смех грохочет из пастей всех чумных демонов вокруг одновременно со смехом их повелителя. Словно услышав безмолвный приказ, они сбегаются к нему, наваливаются на останки и вползают внутрь.

Истекая гноем и прочими зловонными жидкостями, они сливаются в одного гигантского монстра. Из массы выделяются толстые, как стволы, конечности, тысячи глаз и щелкающих зубами миножьих ртов вылезают на теле размером с дредноута.

Составной демон нависает на Люцием. Палуба трясется от его шагов.

— Наслаждайся последними глотками воздуха, мечник — ты и твои высокомерные последователи. Саван жизни скоро спадет. Ты стоишь у самого конца дороги, которая ведет к безмятежности могилы. — Он протягивает к нему конечность из бурлящей демонической плоти. — Дедушка давно следил за тобой. Он стремился заманить тебя поближе, чтобы ты узнал истинную сущность вечности. Позволь показать ее тебе. Позволь перевести тебя через эту грань.

Люций бьет мечом по протянутой руке. Обрубок падает на палубу и разделяется на трех демонов, которые с хихиканьем ныряют обратно в общую массу. Конечность восстанавливается с шелестом гнилого жира и хрустом ломающихся костей.