Чепай
Шрифт:
— Надо с ними поговорить! — влез учитель. — Я…
— Лучше я, — результат его прошлой одиночной прогулки вызывал сомнения в том, насколько вообще стоит отпускать Арона Моисеевича в одиночестве хоть куда-то.
— Нет, — отрезал Романенко. — Не имеем права оставить машину без движения. Я…
— А ты сам не спустишься, — возразить на безжалостную реплику воену-инженеру оказалось уже нечем. — А если даже спустишься, вспомни, как тебя сюда вдвоём запихивали.
— Я! — разумеется, не вытерпела Ксения. —
— Ладно, годится, — кажется, моё согласие вызвало у егозы неподдельное изумление — она-то настраивалась бороться за своё право на прогулку в центр событий зубами и когтями. — Отыщешь там какого-нибудь лейтенанта посимпатичнее, и приведёшь сюда. Калибр у них мелковат, чтобы мы к ним за чем-то другим бегали.
Судя по тому, насколько энергично Ксения принялась торопливо выпутываться из привязных ремней, она так и не поняла, что её назначили обычным принеси-подаем.
О, ками-сама, ну какая же это глухомань!
Ксения дробно протопала к выходу из командного отсека. Приглушённо лязгнула бронезаслонка. Недолгая пауза, и зрение колосса услужливо приблизило крохотную фигурку на пути к железнодорожной насыпи. Ксения обернулась, помахала нам рукой и припустила вдоль путей как на спринтерскую дистанцию. В окна поездов настороженно выглядывали пассажиры. Каждый второй смотрел в небо.
Ещё бы они туда не смотрели!
Назойливая чёрная точка в отдалении служила малоприятным напоминанием о том, что нашему противнику известно про нас куда больше, чем нам про него.
— Фёдор Дмитриевич, — молчание нашего воена-инженера вынудило задать прямой вопрос. — Это разведчик?
— Да, — мрачно сказал он в ответ.
— Их? — необязательное уточнение. Чудес не бывает.
— Да, — столь же мрачно повторил Романенко.
— Не задался денёк, чо, — радужные перспективы нового общения с бомбардировщиками угнетали. По личным ощущениям, до сих пор нашей банде лишенцев безбожно везло. Что начнётся, когда прилетит кто-то, готовый к бою именно с нами, даже гадать не хотелось. — Телеграф совсем сдох? Помощи не позвать?
— Да, — словесный запас у Романенко, похоже, находился в прямой зависимости от его настроения.
В голове крутились невесёлые мысли. Да, наша большая железная штуковина одним только фактом своей вполне человеческой подвижности нарушала добрую половину не забытых со школы законов физики. Несомненно. Столь же несомненно, к сожалению и то, что лучей смерти в комплекте не предусмотрено. Или же они демонтированы под опись и уехали в Киев. Для нас разницы никакой. Хотя…
— Фёдор Дмитриевич, — мысль, наконец-то, сформировалась во что-то законченное. — А ведь они действительно прилетят бомбить нас.
— И? — мрачно спросил тот.
— Не поезда! — элементы головоломки наконец-то сложились в единое целое. — Если мы хоть
— А мы? — весь наш разговор учитель молчал, но тут не выдержал.
— А мы побегаем, — идея спихнуть оба состава куда подальше казалась теперь невероятно привлекательной. — Даже если потом всё равно достанут, просто бросим обломки и уйдём.
— Отставить бросать обломки, — уже куда бодрее отчеканил Романенко. — Своим ходом уйдём!
— Как скажешь, — взгляд на поезда внизу напомнил про ещё одну немаловажную вещь. — И раз уж зашла речь о своём ходе. Фёдор Дмитриевич, вам не кажется, что наши подопечные слишком расслабились?
— В смысле? — не понял тот.
— В прямом, — железная перчатка боевого колосса замечательно позволяла указывать куда-то пальцем. — Им чинят дорогу. В отдалении маячит вражеский разведчик. А они что? По вагонам писю лимонят? Пахать, значит, быдлу в лаптях, а оне сами будут-с графьёв Потоцких?
Ой, не стоило настолько демонстративно хрустеть французской булкой в компании человека достаточно взрослого, чтобы лет с двадцать назад вовсю резать всех её тонких ценителей! Штыком резать. За неимением патронов. Завёлся Романенко в полтырка.
— Вот сейчас к нам доберётся лейтёха сапёров, — пообещал он, — и когда мы с ним закончим — поставит этим бездельникам такую клизму с патефонными иголками, что мы отсюда услышим!
Жаль, его угроза так и осталась пустым обещанием.
Не осталось уже нам времени для таких развлечений.
Обещанный лейтенант оказался первым действительно симпатичным мальчиком за время пребывания Ваше Покорной на должности хозяйки самоходной бани. Грудь моряка, спина грузчика, высокий блондин — мечта просто, а не мальчик. Даже насмерть пропылённая форма с дурацкими галифе не сильно его портила.
Жаль, смотреть в его сторону пришлось исключительно глазами боевого колосса, и то, лишь пока лейтёха бежал следом за Ксенией вдоль насыпи. Отпускать Вашу Покорную куда-либо из термен-камеры Романенко не собирался.
— Лейтенант Харитонов, вторая сапёрная рота четыреста второй бронеходной дивизии! представился лейтенант, едва поднялся на борт, и уже куда тише добавил. — Учебной.
— То есть, своих машин у вас нет, — безжалостный вопрос его добил.
— Нет, — подтвердил он. — Первая очередь бункеров в плане только на октябрь стоит, даже нулевой цикл не положен.
— Потому и сапёры? — огромному, по местным понятиям, количеству грузовиков нашлось доступное объяснение. — Сапёры, зенитчики, водители, и всё?