Черчилль 1911–1914. Власть. Действие. Организация. Незабываемые дни
Шрифт:
Новости из Арчерфилда быстро достигли Лондона. Спустя всего несколько дней после визита Черчилля в Шотландию его мать, леди Рандольф, написала: «Ты заинтриговал меня. В кабинете планируются перемены? Надеюсь, они будут хорошими». [20] Официально Асквит сообщил Халдейну о своем решении только 10 октября, заверив его, что выбор в пользу Черчилля дался ему нелегко: «Король и его личный секретарь полностью согласны, что в Адмиралтействе необходима реорганизация. Мысль о том, чтобы перевести вас для руководства этим ведомством очень привлекает меня, и, поверьте мне, я отдаю ей все личные предпочтения». [21] Тем не менее выбор был сделан в пользу иной кандидатуры, что лишний раз подтвердило слова знающего толк в подобных делах Роя Дженкинса: «В политике долгая дружба, как правило, не самый сильный аргумент к предпочтению». [22] Когда речь идет о политической целесообразности, личные отношения отступают на второй план.
20
Письмо
21
Письмо от 10 октября 1911 г. – См.: Gretton P. Op. cit. – P. 42.
22
Jenkins R. Op. cit. – P. 205.
«В политике долгая дружба, как правило, не самый сильный аргумент к предпочтению».
Далеко не все согласны с подобной точкой зрения, но британский премьер всегда разделял дружбу и дело. И Черчилль это прекрасно знал: «Асквит иногда проявлял себя безжалостным политиком, ибо без этого невозможно решать великие дела. Он хранил верность друзьям, но никогда не колебался, снимая их со своих постов, когда подходило время или того требовали общественные интересы. А как еще можно управлять государством?». [23]
23
Черчилль У. С. Мои великие современники. – С. 118–119.
Но почему все-таки премьер-министр предпочел молодого Черчилля опытному Халдейну? Причин было несколько. Во-первых, реформируя Военное министерство, Халдейн часто выступал с критикой в отношении Адмиралтейства. Это могло создать трудности в сотрудничестве с руководством военно-морского флота: негативное отношение к обличителю предугадать было нетрудно. [24] Как мы увидим дальше, Черчилль тоже выступал с критикой Адмиралтейства. Но его стрелы были направлены на раздутые (по его мнению) программы строительства новых судов. Что же до самих ВМС, то политик всегда придерживался убеждения в невозможности обеспечения обороноспособности Великобритании без сильного флота.
24
См.: Gretton P. Op. cit. – P. 41.
Причина вторая, и, пожалуй, более существенная. Незадолго до рассматриваемых событий Ричард Халдейн получил пэрство и свою парламентскую деятельность отныне осуществлял в верхней палате – палате лордов. Асквит же считал, что глава Адмиралтейства «должен быть членом палаты общин», [25] чтобы у него была возможность «вступить в схватку с экспертами из оппозиции, ораторами от раздраженных адмиралов и военно-морскими специалистами в отставке». Премьер полагал, что первый лорд должен «выступать, имея все необходимые полномочия не только как глава ведомства, но и как руководитель, несущий основную ответственность за выполняемые преобразования». [26]
25
Письмо лорду Крю от 7 октября 1911 г. – Documents. – Vol. 4. – P. 1295.
26
Письмо Ричарду Халдейну от 10 октября 1911 г. – См.: Gretton P. Op. cit. – P. 42–43.
Точка зрения Асквита лишний раз показывает, что успех организационных изменений не в последнюю очередь зависит от способностей инициатора преобразований отстаивать, объяснять и мотивировать свою позицию в процессе проведения реорганизации.
«Без убедительных и активных форм коммуникации завоевать сердца и умы невозможно».
Деятельность первого лорда Адмиралтейства в парламенте была связана с решением двух основных задач. Во-первых, с пропагандой видения реформ. На важности этой задачи настаивает профессор кафедры лидерства Коносуке Мацуситы Гарвардской школы бизнеса Джон П. Коттер, который заявляет, что «без убедительных и активных форм коммуникации завоевать сердца и умы невозможно». [27] Во-вторых, с борьбой за ресурсы, необходимые для осуществления изменений.
27
Коттер Дж. П. Впереди перемен: почему компаниям не удается организационная перестройка / Управление изменениями. – С. 19.
Уинстон Черчилль полностью поддерживал Асквита, понимая, насколько велика роль его взаимодействия с палатой общин в предстоящей модернизации военно-морского флота. Анализируя деятельность своих предшественников – лорда Фредерика Каудора и лорда Эдварда Твидмаута, возглавлявших Адмиралтейство с 1905 по 1908 год, – Черчилль признавал их способности, но при этом отмечал, что одним из негативных факторов их руководства было то, что «ни один из них не был членом палаты общин и не имел возможности провозглашать
28
Churchill W. S. Op. cit. – P. 75–76.
В одном из своих последующих сочинений британский политик будет цитировать слова крупнейшего немецкого историка Леопольда фон Ранке (1795–1886), автора знаменитой «Английской истории, особенно в XVI и XVII веках», о том, что «важным правилом для морального и политического развития выдающихся личностей является гармоничное и последовательное соответствие деятельности в руководстве ведомством и членством в парламенте». [29]
29
Churchill W. S. A History of the English-Speaking Peoples. – Vol. II. – P. 154.
Насколько важно влияние в парламенте, Уинстон убедился еще в молодые годы. В 1895 году он оказался в числе приглашенных на торжественный прием в Девоншир-хаус, где среди прочих членов правительства присутствовал и заместитель министра иностранных дел Джордж Керзон. [30] Между джентльменами состоялся диалог, который отчетливо запомнился будущему главе Адмиралтейства. Особое внимание он обратил на следующие слова Керзона: несмотря на «незначительность самого поста», его новая должность «дает представительство Министерства иностранных дел в палате общин, [31] а с этим многое связано». Таким образом, Керзон «надеялся не только от стаивать и объяснять внешнюю политику, но и в какой-то степени влиять на нее». [32]
30
Пост министра иностранных дел во вновь сформированном правительстве премьер-министр маркиз Солсбери оставил за собой. – Примеч. автора.
31
Подобное распределение ролей было вызвано тем, что глава Форин-офиса маркиз Солсбери заседал в палате лордов. – Примеч. автора.
32
Цит. по: Черчилль У. С. Мои ранние годы. – С. 75.
Общение с лордом Керзоном и другими крупными политиками Викторианской эпохи не прошло для молодого человека даром. Со своего первого выступления в парламенте, посвященного болезненному вопросу англо-бурской войны, Черчилль стал заботиться о создании своей репутации и формировании политического капитала; впоследствии он советовал придерживаться подобной линии поведения и другим парламентариям. [33] Теперь же, в 1911 году, речь шла уже не просто о повышении собственного реноме. Отвечать надо было за все ведомство, занимавшее ключевое место в иерархии политических институтов Великобритании, за все проводимые реформы и изменения. Задача была не из легких. «Произносить подобные речи – большое напряжение, – признавался Черчилль, – слишком много различных деталей приходится учитывать, постоянно держа их в голове». [34]
33
Письмо Альберту Иллингвортсу от 1 сентября 1912 г. – Documents. – Vol. 5. – P. 1645.
34
Письмо Клементине Черчилль от 19 октября 1913 г. – Ibid. – P. 1790.
Но потому Асквит и сделал ставку на главу МВД, что тот обладал необходимыми способностями. «Нам чрезвычайно повезло, что у штурвала стоит мистер Черчилль, – напишут впоследствии журналисты The Navy. – Он достаточно силен, чтобы разгромить оппонентов в палате общин». [35]
Интересный взгляд на выбор Черчилля предлагают результаты исследования профессора Стэнфордской школы бизнеса Закари Тормалы. Выше уже упоминалось о достижениях Ричарда Халдейна. Парадоксально, но в сложившейся ситуации солидный послужной список военного министра обернулся против него. Летом 1911 года Халдейну исполнилось 55 лет, он был на 18 лет старше своего коллеги. Его несомненным преимуществом были успешно завершенные изменения в Военном министерстве, а на стороне Черчилля – потенциал на осуществление будущих реформ. Как показали исследования З. Тормалы, потенциальные возможности ценятся больше достигнутых успехов. Почему? «Достижения – вещь реальная, – объясняет профессор. – Думать о реальности не так интересно. Потенциальные возможности – это нечто неопределенное, а значит, интригующее. Можно вообразить себе самые разные сценарии. А вдруг кандидат на должность не только оправдает их, но и превзойдет ожидания?!». [36]
35
Цит. по: Gretton P. Op. cit. – P. 129.
36
Диалог с З. Тормалой: убедительная неуверенность // Harvard Business Review. – Россия, 2011, май. – С. 27.