Черчилль. Биография. Оратор. Историк. Публицист. Амбициозное начало 1874–1929

Медведев Дмитрий Александрович

Отныне потомки победителя битвы при Бленхейме (13 августа 1704 года) стали именовать себя Спенсер-Черчиллями, а их герб объединил геральдические символы обоих семейств: грифона (сказочный полулев-полуорел) Спенсеров и льва Черчиллей. Отец Уинстона не любил двойные фамилии, поэтому отбросил первую часть¹⁰. Что же до его отпрыска, то он войдет в историю как Спенсер Черчилль, хотя в начале жизненного пути двойная фамилия больше доставляла неудобств, чем вселяла гордость за принадлежность к известному роду. Записанный в школе под двойной фамилией, Уинстон оказался в самом конце списка учеников, что немало уязвило его развитое не по годам самолюбие. Не стоит удивляться, что свои письма родителям он сознательно подписывал как «Уинстон С. Черчилль» и никогда – как «Спенсер Черчилль». Он даже пообещал отцу,

что в следующем семестре постарается восстановить статус-кво, «взяв себе правильное имя»¹¹. Однако ни в следующем, ни в последующих семестрах избавиться от двойной фамилии ему не удастся, и в архиве школы он останется под литерой «S»¹². Со временем ситуация немного изменится, и Черчилль не только смирится с двойной фамилией, но и станет использовать ее в своих целях, особенно когда речь будет идти о сохранении статуса инкогнито¹³.

В целом, как справедливо замечает историк Уильям Манчестер (1922–2004), на протяжении более чем столетия Спенсеры «превосходили» Черчиллей в достижениях¹⁴. Так, 3-й герцог Мальборо (1706–1758), хотя и участвовал в Семилетней войне (1756–1763), больших военных успехов не добился, дослужившись до бригадира – промежуточного воинского звания между полковником и генерал-майором. Его потомок, 4-й герцог Мальборо (1739–1817), носил титул долгие пятьдесят восемь лет. Однако, несмотря на столь внушительный временной промежуток, в истории он остался только благодаря переустройству родового дворца Бленхейм, на территории которого появилось самое большое в Англии среди частных владений искусственное озеро площадью в сотни акров. Кроме того, он любил коллекционировать живопись и даже заказал портрет своего семейства у известного английского живописца Джошуа Рейнольдса (1723–1792)¹⁵.

С посещением сэром Джошуа Бленхеймского дворца связана забавная история. Во время одного из сеансов позирования художник случайно уронил нюхательный табак на ковер. Опасаясь, что табак испортит элемент интерьера, супруга герцога, леди Кэролин Рассел (1743–1811), попросила лакея подмести ковер. Не успел мужчина приступить к выполнению поручения, как тут же был одернут художником. «Остановись! – с полным осознанием собственного превосходства закричал Рейнольдс. – Пыль, которую ты сейчас поднимешь, причинит моей картине больше вреда, чем табак – ковру»¹⁶.

Пятый и шестой потомки великого Джона Черчилля [1] запомнились чрезмерной расточительностью и распродажей бесценных предметов искусства из фамильной коллекции. Стремление жить не посредствам перейдет по наследству и последующим поколениям Мальборо. При 8-м герцоге [2] будет распродана уникальная коллекция картин, включавшая портрет Карла I кисти Антониса ван Дейка (1599–1641), автопортрет Питера Рубенса (1577–1640) с супругой Еленой Фурман (1614–1673), а также «Мадонну Ансидеи» Рафаэля Санти (1483–1520)¹⁷, которую знаменитый искусствовед Джон Рёскин (1819–1900) назвал одной из самых великих картин в истории, а также лучшим воплощением христианских сюжетов¹⁸.

1

Джордж Спенсер-Черчилль, 5-й герцог Мальборо, и Джордж Спенсер-Черчилль, 6-й герцог Мальборо (1793–1857). – Здесь и далее примеч. автора.

2

Джордж Чарльз Спенсер Черчилль (1844–1892).

На фоне других хозяев Бленхеймского дворца в XIX столетии заметно выделяется фигура дедушки будущего премьер-министра – Джона Уинстона Спенсера Черчилля, 7-го герцога Мальборо (1822–1883). В отличие от своих мотоватых предков, он посвятил себя «службе обществу»¹⁹. Больше десяти лет он был членом палаты общин, а после наследования титула продолжил общественную и политическую деятельность в верхней палате парламента, занимая посты в правительствах лорда Дерби [3] и Бенджамина Дизраэли (1804–1881),

а также являясь членом Тайного совета.

3

Полное имя – Эдвард Джордж Джеффри Смит-Стэнли, 14-й граф Дерби (1799–1869), трижды премьер-министр, в 1852, 1858–1859 и 1866–1868 годах.

Богатство 7-му герцогу это, правда, не принесло. Большая часть средств уходила на содержание недвижимости, выполнение представительских функций политического (обеспечение места в парламенте для сына), церковного (поддержка местной общины) и военного (помощь полку йоменов в проведении маневров) характера²⁰, а кроме того – на воспитание восьмерых детей. Пришлось пойти и на крайние меры, выставив на продажу часть фамильных драгоценностей, библиотеку²¹, а также продав банкиру Фердинанду де Ротшильду (1839–1898) некоторые из земельных угодий в графстве Бакингемшир²². Вердикт общества был однозначен и лучше всего выражен фразой афористичного Б. Дизраэли: «Мальборо недостаточно богаты, чтобы быть герцогами»²³.

От своего старшего сына, наследовавшего впоследствии титул 8-го герцога Мальборо, Джон Уинстон Черчилль многого не ожидал, обратив все свои надежды на младшего отпрыска – лорда Рандольфа [4] . После окончания подготовительной школы тот поступил в элитную частную школу Итон, где получил неблагозвучное прозвище Скаг²⁵, характеризующее его как человека «своенравного, самоуверенного, ленивого, нахального и надменного». Были и те, кто относился к нему более снисходительно, считая Рандольфа «веселым и обаятельным проказником»²⁶.

4

Полное имя – Рандольф Генри Спенсер Черчилль (1849–1895). По мнению историков, Рандольф был назван в честь своего крестного отца, брата своей бабушки девятого графа Гелловэйя (1800–1873)²⁴.

За Итоном последовала учеба в Оксфорде (колледж Мертон), куда потомок Мальборо поступил со второй попытки и то после занятий с частным преподавателем. Новое учебное заведение, где из-за своего пучеглазия²⁷ лорд Рандольф получил новое прозвище – Крыжовник, находилось недалеко от родового поместья. Поэтому большую часть времени студент проводил в Бленхейме. А что до учебы, то на нее просто не хватало времени, которое уходило в основном на охоту и шумные обеды в клубе «Мирмидон», сопровождаемые различного рода проделками и выходками.

В 1874 году, за два месяца до свадьбы, двадцатипятилетний лорд Рандольф принял участие в безликой предвыборной кампании в «карманном» избирательном округе Мальборо Вудсток. Очевидцам он запомнился как «довольно нервный, неловкий молодой человек, имеющий лишь слабое представление о современной политике, плохо знающий литературу, совершенно не имеющий представления о науке и почти не разбирающийся в международных вопросах»²⁸. Несмотря на столь уничижительные отзывы, влияния и денег Мальборо окажется достаточно, чтобы склонить чашу избирательных весов в нужную сторону, обеспечив Рандольфу место в нижней палате парламента – палате общин.

Так получилось, что первое выступление новоиспеченного депутата состоялось в день рождения королевы Виктории (1819–1901)²⁹. Лорд Рандольф произвел неоднозначное впечатление своей небольшой речью [5] . Одни полагали, что «это была речь глупенького юноши, который никогда не поумнеет», другие были более доброжелательны, признавая, что, «хотя молодой член палаты очень нервничал, голос его звучал визгливо, а изложение мыслей хромало», иногда «то тут, то там вспыхивала блестящая едкая фраза, ради которой стоило вслушиваться в остальные»³⁰.

5

Чуть меньше 700 слов. Для сравнения: мэйден-спич его сына Уинстона была в четыре с половиной раза больше – 3200 слов.