Череп мира
Шрифт:
Изабо снова кивнула, хотя блеск в ее глазах потух. Многие в зале смотрели на них, пораженные резкостью голоса Хан'гарада. Он склонил рогатую голову и сказал негромко:
— Старые Пути — одна из самых главных тайн магии Селестин. Поскольку я вынужден открыть ее тебе, ты должна поклясться мне никогда не подводить моего доверия и не раскрывать его никому другому, как бы ни сложилась твоя жизнь. Клянешься?
— Да, звездами, лунами и зеленой кровью Эйя, клянусь, — ответила Изабо, и он коротко кивнул, удовлетворенный.
ВОЛШЕБНАЯ ДОРОГА
Изабо стояла в каменном кругу Селестин. Маленькая сова сидела у нее на плече. Траву расчерчивали тени огромных
Была ночь весеннего равноденствия, слом времен года, когда силы всех стихий находятся на подъеме. Это было время огромной силы, когда ведьмы праздновали наступление лета, а на рассвете Селестины должны были пением приветствовать возрождение солнца.
Солнце заходило, пока над темными пиками не остался гореть лишь тонкий пылающий серпик. Одинокий красный луч озарил высокие камни на вершине холма, облив их светом. Изабо вышла вперед и положила руку на один из символов, высеченный в обращенном к югу камне. Руку мгновенно охватило пламя, и ей пришлось сдерживаться, чтобы не отдернуть ладонь.
Из ниоткуда вдруг материализовалась мерцающая завеса серебристо-зеленого огня. Изабо глубоко вздохнула и прошла сквозь нее, а сова слетела с ее плеча. Завеса обожгла ее кожу ледяным огнем, заставив Изабо вскрикнуть от боли. Потом она помчалась по длинному мерцающему туннелю, уходившему вдаль насколько хватало глаз. Повсюду вокруг серебристые стены и пол трепетали, пульсируя энергией, точно зарница, полыхающая на грозовом небе.
Сквозь мерцающие стены она различала внешний мир, но с каждым мучительным шагом пейзаж менялся. Казалось, что каждый шаг уносит ее на много лиг вперед. В один миг она видела темные очертания деревьев, нависающих над ней, а через секунду перед ней уже стояла скала. Потом она оказалась внутри горы, и ее пронзали сталактиты. Через миг она была уже снаружи, и мимо нее грохотал водопад, беловато пенившийся в свете звезд. В следующую секунду ее окружал темный лес, с тянущимися к ней извивающимися ветками, оплетенными серым мхом, окружавший высокий пустынный холм, увенчанный кругом горящих колонн.
По туннелю эхом раскатился зловещий крик, и Буба испуганно ухнула. У Изабо сердце укатилось в пятки. Она хорошо помнила призраков, гнавшихся за ней по этому пути, когда она впервые путешествовала по нему. Уголком глаза она уловила грозную тень, несущуюся за ней по пятам. Изабо не оглянулась, со всех ног помчавшись по дороге. В затылок ей подуло ледяным ветром, а нечеловеческий вой чуть было не заставил ее споткнуться.
Она не должна терять сосредоточение. Любой неверный шаг — и она может очутиться в другом мире или времени. Хан'гарад вполне убедительно поведал ей об опасностях дороги Селестин.
За прошедшие два месяца он сделал все возможное, чтобы объяснить ей природу волшебных дорог, которые Селестины называли Старыми Путями. Чем больше Изабо узнавала, тем страшнее ей становилось и тем больше хотелось постичь их тайны.
Селестины построили свои каменные кольца в местах силы, местах, заряженных энергией. Называемый Сердцем Звезд, каждый из этих центров энергии излучал семь невидимых линий силы, связанных друг с другом по всей планете, точно безграничная, но очень тонкая паутина из лучей и узлов. Эти линии силы повторяли вращение солнца, лун, звезд и планет, сходясь в спирали первичной энергии там, где магнитные поля земли и вселенной сливались, образуя источники неизмеримой силы. Каждое Сердце Звезд служило фокусом для этой энергии, как увеличительное стекло, собиравшее солнечный свет в луч, способный прожечь дыру в бумаге.
Изабо уже слышала раньше о линиях
Однако подобные внезапные и необычные появления были редкостью. Основная опасность путешествия по волшебным дорогам заключалась в том, что они привлекали эманации сверхъестественных сил, часть из которых была очень недоброй. Очень немногие призраки оказывались достаточно сильными, чтобы нанести физический вред живому существу, но особенно злобные из них иногда могли ошеломить своей отрицательной энергией и поразить мрачностью, депрессией и даже безумием. Изабо знала, что она особенно уязвима для таких сил, поскольку после пыток в Оуле шесть лет назад на нее до сих пор периодически накатывали приступы меланхолии. Поэтому она не оглядывалась, заставляя свое тело пробиваться вперед сквозь бурлящие волны энергии и слыша оглушительное биение собственного сердца в ушах.
Она не могла бежать всю ночь. Скоро она споткнулась от усталости и замедлила бег, чувствуя, что ее легкие точно объяты огнем и она не может дышать. Но все же она продолжала брести вперед, видя за полупрозрачными стенами туннеля размытые очертания леса. Еще дважды на нее нападали призраки — клочья тумана и теней со скорбными лицами и протянутыми руками. И каждый раз у нее откуда-то находились силы убежать от них, хотя все ее суставы мучительно болели.
Внезапно она почувствовала кого-то совсем рядом с собой. Она попыталась побежать, но негромкое гудение ободрило ее. Это был Селестин. Все три его глаза были широко раскрыты — тот, что в центре лба, черный и бездонный, точно колодец, а два под ними прозрачные, словно кристаллы. Прикосновение его руки к ее локтю каким-то образом придало ей сил. Они шли бок о бок, и Изабо обнаружила, что ее шаг снова стал более широким, точно ее мышцы почему-то забыли о множестве миль, которые она пробежала.
Из стен и пола появлялись темные искривленные тени со злобными лицами, но Селестин пением заставлял их рассеяться. Потом к ним присоединился еще один Селестин, потом второй, появившись ниоткуда прямо через стену. Теперь Изабо начала понимать, как можно сбиться с пути, когда на стенах не было никаких указаний на то, что поблизости находится какой-то перекресток.
Вскоре по волшебной дороге шла целая процессия Селестин, и Изабо шагала среди них, а сова летела впереди, точно снежинка, подхваченная ветром.
Изабо услышала какой-то еле слышный напев, выделившийся из хаотического потока звуков, постоянно сотрясавшего туннель из зеленого огня. Напев становился все громче и громче, и Изабо уже могла различить его ритм, мелодию такой глубины и тембра, что все волоски у нее на руках встали дыбом. Все Селестины вокруг нее издавали глубокий горловой гул, но этот звук был намного сильнее, чем могла бы издавать эта немногочисленная горстка. Он разносился по всей дороге, и сквозь полупрозрачные стены пробегали искры серебристого огня, вспыхивая и взрываясь фейерверками невообразимой красоты. Туннель становился все ярче и ярче, пока его не залил сияющий серебристый свет. Изабо ощущала, что песня гудит в каждой ее жилке, дрожью отдается в ногах и спине, покалыванием отзывается в коже. Казалось, будто штормовой ветер овевает ее и проникает внутрь нее, очищая ее кровь и наполняя ее такой пронзительной радостью, что она казалась неотличимой от горя.