Черепашьи глазки

Мартышев Сабир

– Что-то Алекс долго спит, тебе не кажется, дорогая?
– спросил Ричард Малодовски за кухонным столом.

В одной его руке была утренняя газета, а во второй чашка с кофе, и этот вопрос немного удивил Аманду, так как ее муж давно перестал интересоваться Алексом, да и ей самой, уйдя с головой в свою дурацкую работу.

– Я... я сейчас

проверю, Ричард, - сказала она, но тот уже не слышал ее.

Его газета зашелестела переворачиваемыми листами. С таким же успехом она могла обращаться к фонарному столбу или пожарному крану.

Алекс действительно что-то долго спит, думала она, поднимаясь по лестнице на второй этаж, да еще и Хосинда запаздывает, хотя она всегда отличалась исполнительностью и пунктуальностью. Подойдя к двери, она прислушалась - комната молчала, значит Алекс еще спит.

Повернув ручку, Аманда отворила дверь и заглянула внутрь - Алекс лежал в кровати, повернувшись к ней спиной. Пусть поспит, решила она и уже собиралась закрыть дверь, когда обратила внимание на бурые пятна на его одеяле. Кровь, сразу догадалась она, у него опять шла носом кровь, надо все-таки показать его врачу.

Аманда тихо зашла в комнату, чтобы убедиться, что с сыном все в порядке. Hа столике рядом с кроватью она увидела сморщенный кулек из грязной холщовой ткани. Подойдя к спящему сыну, она удивилась тому, что пятен было много, слишком много и ей вдруг стало дурно. В животе мгновенно образовалась холодная сосущая пустота, а голова закружилась от осознания того, что у Алекса этой ночью кровь шла не носом, и, что он, вполне возможно, мертв.

Hо его плечи равномерно двигались в такт дыханию, и Анна, закрыв глаза, повесила голову - все в порядке, ей просто почудилось. Когда головокружение прошло, она положила руку на плечо сыну и повернула его к себе.

Алекс проснулся от истошного вопля. Его голова раскалывалась от дикой боли, и солнечный свет, сильно ударив в глаза, заставил его побыстрее сомкнуть веки. Где-то там, над ним кричала

его мать, это он определил по голосу. Ее крик совсем не походил на обычный, когда она отчитывала его за какую-то выходку. В нем слышались сочные нотки истеричности и ужаса. Борясь с чересчур острым светом, он приоткрыл глаза и уставился на мать.

Алекс не мог понять что же он видит. Зрение было сломано и искажено до неузнаваемости. Ему понадобилось некоторое время, чтобы разобраться в сигналах, которые получает еще не проснувшийся мозг.

Окружение выглядело так, будто снято через "рыбий глаз" и этих "глаз" было много. Во многочисленных фасетах перед ним стояла его мать, поднеся руки ко рту, и кричала благим матом.

чтосалексом обожечтосним этонеправданеможетбыть

Один глаз у Алекса отсутствовал напрочь. Веки, более не удерживаемые ничем, сморщились и бессильно обвисли под собственным весом. Сквозь них можно был рассмотреть зияющую пустоту в его глазнице, края которой покрылись зелеными ороговелыми чешуйками. Hо не это испугало ее. Его второй глаз изменился до неузнаваемости. Казалось, что кто-то зачерпнул черной икры и заполнил ею глазницу мальчугана. Своим новым глазом он напоминал огромную муху.

Алекс сфокусировал взгляд на матери.

– Мама, что случилось?
– спросил он, протянув к ней руки.

Черные бусинки в его глазнице зашевелились, издавая хлюпающие звуки. Крутясь в разные стороны, они словно вбуравливались в нее все глубже и глубже. В этих живых икринках царило окончательное бесповоротное безумие, которое засасывало Аманду все глубже и глубже.

И тогда она свалилась на пол. Прежде, чем потерять сознание, она увидела маленькую вязаную шапочку из черной шерсти под кроватью сына.

Когда в комнату вбежал муж, она находилась в сказочном мире, где в поднебесье летают черепахи с изумительно чистыми зелеными глазами, так похожими на человеческие.