Через лабиринт. Два дня в Дагезане
Шрифт:
Семенистый достал большой, с замысловатыми бороздками ключ.
— Никому чужому не давал. Нам с Борькой только на ночь, когда на смену шел. Потому я его и взял с собой на работу. Думал, старик придет за ключом. А он не пришел. Тут я и стал соображать, что дело пахнет керосином. Ну и двинул сюда.
— Вы дома после работы были?
— Был. Все заперто. Соседи тоже не видели его.
— Еще один вопрос. Вы уверены, что ночью Укладников не заходил в квартиру? Вы крепко спите?
Что-то вроде сомнения мелькнуло на толстом лице Семенистого, но
— Да как же он мог зайти, если хата заперта?
Мазин посмотрел на ключ.
— Ладно. Поедем, посмотрим вашу «хату»…
В машине уже он подумал, что вся эта история, возможно, ломаного гроша не стоит, и старик никуда не исчез, а просто хлебнул лишнего с каким-нибудь случайным или не случайным дружком-собутыльником, и он зря тратит время.
Однако спросил у Семенистого, с которым сел сзади:
— Укладников пьет?
— По субботам…
— А по пятницам?
Но Эдик не шутил.
— Да нет… Точно, по субботам. В баню сходит и четвертинку позволит себе. Ванной-то он не пользовался и нас не пускал. Говорит: «Поломаете еще, а мне перед хозяевами отвечать…» Дочку с зятем он хозяевами называл… Вообще-то старик жмот был…
— Почему вы говорите «был»?
Мазин не ловил Семенистого на слове. Вопрос этот пришел ему в голову неожиданно, хотя Эдик с самого начала упоминал об Укладникове в прошедшем времени.
— Почему?
— Да, почему?
Может, машина повернула слишком круто, а возможно, Эдик слишком сильно нажал на спичку, которой как раз собирался зажечь сигарету, но спичка переломилась и упала на резиновый коврик на полу машины. Семенистый опустил голову, нагнулся, поднял спичку и засунул ее под донышко коробки. Потом только ответил:
— Да ведь пропал он…
И еще раз не увидел, а скорее почувствовал Мазин какую-то маленькую, почти неуловимую заминку в его ответе. Но могла она и показаться.
«Пропал»…
Из-под колес «Волги» прыскали грязные струйки. Снег уже стаял, но настоящее тепло еще не пробилось в город через плотные весенние тучи, нависшие над почерневшими за зиму крышами. Было сыро и зябко. Перед тем как выйти из машины, Мазин поднял воротник своего негреющего короткого пальто.
По хлюпающим доскам они перешли разрытую мостовую и вошли во двор, сразу за которым начиналась бурая степь, где через год или два должны были появиться кварталы многоэтажных домов, а пока гулял ветер да тащился одинокий самосвал, покачиваясь, как пьяный, на скользких ухабах.
Семенистый первым вошел в подъезд, за ним — лейтенант Козельский, который вел машину, а потом и Мазин, поеживаясь от холода и все еще не уверенный в том, что Укладников исчез.
Замок оказался действительно «хитрым». Чтобы открыть его, нужно было поворачивать ключ справа налево. Кроме того, на дверях были набиты цепочка и щеколда. Мазин отметил все это мельком и прошел в коридор. Сюда выходили двери из комнат.
«Хорошая планировка», — подумал он, вспомнив свою большую неудобную комнату в старом доме, и взялся за среднюю дверь.
— Нет, нет, —
Возможно, Мазин и послушал бы его, если б «запертая» дверь не подалась легко внутрь. Он вопросительно глянул на Семенистого, но тот и сам как будто удивился:
— Всегда заперта была…
В комнате действительно никто не жил. Там в беспорядке были нагромождены немногие вещи, в основном книги, связанные, очевидно для перевозки, пачками и обернутые старыми газетами. Мазин надорвал одну пачку, ожидая увидеть что-нибудь по геологии, но это оказалось собрание сочинений Достоевского. Другая сплошь состояла из детективов.
Семенистый, стоявший на пороге, настойчиво как-то пояснял:
— Они только получили квартиру и через три дня уехали. Ничего разобрать не успели. Видите, пылища какая. А дед на кухне жил.
— Зажгите свет, — попросил Мазин.
Семенистый щелкнул выключателем. Теперь стало ясно видно то, что было почти незаметно в вечерних сумерках. На покрытом пылью полу отчетливо выделялись следы. Они тянулись от двери к одному из шкафов — большому застекленному книжному шкафу.
— Вы входили в комнату сегодня или вчера? — спросил Мазин, поворачиваясь к Семенистому.
— Я же говорю, она заперта была.
— А в шкафу что было, не помните?
— Пустой был. — Эдик во все глаза смотрел на шкаф.
Мазин потянул дверцу. Полки в самом деле оказались пустыми. Присев на корточки, он стал рассматривать след. Простым глазом был виден и отпечаток подошвы, и мелкие, засохшие куски глины, которую растаскали по всему двору от разрытой канавы, и кое-что еще, заинтересовавшее Мазина больше всего.
— Вадим Сергеевич! — позвал он Козельского.
Тот вошел в комнату, старательно обходя следы.
— Как вы думаете, что это такое? — Мазин показал на темный комочек, прилипший к глине.
Козельский нагнулся.
— По-моему, уголь… Кто-то пришел сюда из котельной?
— Видимо, Укладников, раз наш друг Эдуард… Как вас по батюшке, Семенистый?
— Тарасович, — буркнул Эдик.
— …Эдуард Тарасович сюда не заходил.
— Интересно.
— Может стать интересным, если только старик не пьянствует где-нибудь с приятелями. Я пока придерживаюсь этой наиболее простой версии.
Но, сказать по правде, Мазин уже сомневался в ней.
Ничто больше в квартире не бросилось им в глаза. В комнате геолога господствовал спартанский порядок Железная койка была заправлена по-солдатски, чемодан с небогатым скарбом заперт. У Семенистого же преобладал холостяцкий хаос. К нему Мазин заглянул ненадолго, скользнув взглядом по стене, куда хозяин обильно накнопил кинодив, вырезанных из заграничных журналов. Спросил только:
— Вы здесь постоянно прописаны?
— Куда там! Не знаете вы нашего деда… Три месяца.