Через семь гробов
Шрифт:
И, наконец, главная изюминка плана «Волга». Фронтир. Отрезать Фронтир от Запада — это удар даже не по самой Демконфедерации, а по крышке ее гроба. И пусть большую часть миров Фронтира присоединит к себе Райх — тут никаких сомнений и тем более иллюзий не остается. Но пока Райх эти приобретения переварит, времени уйдет немало. И все это время германцы будут оставаться младшими партнерами России. А если захотят большего — да сколько угодно. Хотеть не вредно. Все равно в масштабах всего освоенного людьми космоса Райх всегда будет не более чем номером два. Потому что не дано немцам умения правильно строить отношения с народами, не принадлежащими к белой цивилизации. Не судьба. Это умели и умеют только русские.
Но привлекать германцев к тем или
Император все-таки сел за стол. Пододвинув к себе папку с документами, раскрыл ее, проверил содержимое. Можно было и не проверять, он уже просматривал папку с утра, но важность момента требовала полного соблюдения всех правил. Что ж, все на месте и лежит в должной последовательности. Осталось только подписать. Легкое шуршание ручки по бумаге — и несколько листов украсила размашистая подпись: «Константин».
Сомнительная честь стать первой жертвой в исполнении плана «Волга» выпала Муллафарскому султанату — парочке миров и разного размера территориям еще на шести мирах Исламского космоса. Причин, по которым султанат попал под внимание разработчиков плана, хватало. Во–первых, близость к Фронтиру и русским мирам провоцировала среди многих подданных султана самую черную зависть к тем, кто жил явно лучше, и, как следствие, желание этих самых счастливчиков пограбить. Кстати, одну пиратскую группировку муллафарцы подкармливали. На Фронтире эти пираты пока не отмечались, действуя в Исламском космосе и иногда залетая в космос Жетлый, но мало ли… Во–вторых, Муллафар имел далеко не лучшие отношения со своими соседями по Исламскому космосу — султанат в свое время расширился за счет завоеваний и многие не прочь были бы при случае припомнить муллафарцам потерю не самых плохих земель. Опять же и со своими новообретенными подданными муллафарские султаны особо не церемонились. В–третьих, у султаната были неплохие вооруженные силы — в Исламском космосе уж точно лучшие. В–четвертых, в окружении султана потихоньку укрепляли свои позиции деятели, чьи денежные связи с Западом хотя и не имели прямого подтверждения, но косвенных доказательств тому более чем хватало.
Муллафар планировалось сначала показательно разгромить, а затем расчленить на несколько враждующих друг с другом и всеми остальными территорий. Для начала разведка уже потихоньку подталкивала к активным действиям группу заговорщиков, чьи интересы были связаны с теми же пиратами и планами пощипать соседей. Эти, дорвавшись до власти, дать повод к показательной порке султаната не замедлят. Конечно, никто не собирался ждать, когда этот повод случится, работа в этом направлении уже велась. Разумеется, о том, чтобы подставлять гражданских, даже разговора не было. Изображать жертв муллафарских пиратов должны были военные, причем именно изображать, а никак этими самыми жертвами не становиться. Кроме того, содействие заговорщикам преследовало и вторую цель — не дать прийти к власти агентам влияния Запада.
А пока работали разведчики, к муллафарской кампании готовились и военные. Андрюша, младшенький (кому Его Высочество Великий Князь Андрей Константинович, а кому и так), формирует авиакорпус, готовится флот, готовятся десантники и армейцы. Император с удовольствием вспомнил утренний смотр Восьмого истребительного авиаполка. Молодец Андрей, не забывает полк, в котором начинал службу. Полк, кстати, в отличном состоянии. Ну, у Андрюши все всегда в отличном состоянии. Летчиком–истребителем он, по отзывам командиров, был далеко не самым плохим, но никак и не лучшим, а вот командиром оказался просто отличным. От звена до дивизии, на строевых и штабных должностях — на любом своем месте Андрей всегда наводил образцовый порядок и без видимых усилий его поддерживал. Так что
Только вот корпус, за который Император был спокоен, этого самого покоя был начисто лишен. Пилоты и технари тихонько подвывали от напряженного графика учебных занятий, тыловики, не веря своим глазам, принимали топливо, запчасти и боеприпасы, приходившие быстрее, чем их успевали расходовать, командиры, ломая головы, кроили и перекраивали график занятий, чтобы впихнуть в него побольше, побольше и побольше, а потом и еще чуть–чуть. Выходной, объявленный в честь Высочайшего смотра, стал приятной неожиданностью, и вспоминали о нем потом долго — и повод был далеко не рядовой, и выходной был один из очень–очень немногих.
Поручик Корнев осваивался в новом для себя положении ведущего, так что ему, помимо всего прочего, приходилось еще и заниматься своим ведомым корнетом Ворониным. Не раз и не два Корнев поминал добрым словом школу комэска Мелентьева, вдалбливая корнету нехитрые правила, многими молодыми пилотами почему-то воспринимаемые как чуть ли не каторжные порядки.
— Ты пойми, Сережа, — проникновенно вещал Корнев, вспоминая уроки еще Хваткова, — пара истребителей — это как боксер. Основная рука у него правая, ну если не левша, конечно. Он и левой может ударить так, что только зубы в пыль, но бьет в основном правой, а левой или прикрывается или держит ее наготове на случай разных ситуаций. Вот и у нас так же. Я, ведущий, — правая рука, ты, ведомый, — левая. Ты прикрываешь меня, я, в случае чего, прикрываю тебя, и ты выходишь в атаку. Но именно в случае чего, понятно? Основная твоя работа — прикрывать меня.
Сережа, конечно, понимал, но все равно, что на тренажерах, что в учебных боях, так и норовил выскочить вперед. И тогда Корнев с Хватковым показали ему, а заодно и другим новичкам, что командирский разнос при разборе полетов — еще далеко не самое худшее, что бывает за пренебрежение ведомых своими обязанностями.
Работали на тренажере–симуляторе. Сошлись пара на пару — Корнев с Ворониным и Хватков, ради такого случая взявший ведомым уже вышколенного корнета Стоянова. Пока Воронин держался на своем месте, пары никак не могли клюнуть друг друга. А когда нетерпеливый корнет вырвался вперед для верной, казалось бы, атаки Хваткова, Стоянов быстренько пристроился Корневу в хвост, после чего «сбитый» поручик не без некоторого злорадства уже со стороны наблюдал, как его ведомый был показательно расстрелян двумя противниками.
После этого корнету Воронину пришлось выслушать еще и подробную уничтожающую критику, причем не от своего ведущего, а от целого комэска. Но, похоже, подействовало. И не только на него — остальные новички тоже как-то подтянулись.
Человек, как известно, может приспособиться практически ко всему. Вот и пилоты, втянувшись в график тренировок и занятий, вдруг обнаружили, что ближе к ночи им уже не так сильно хочется принять горизонтальное положение, а хочется поговорить, помыть косточки любимому начальству, погадать, когда же, наконец, эти изнурительные тренировки кончатся и где они применят то, чему их все это время учили. Появилась даже идея устроить что-то вроде тотализатора — желающие должны были написать на бумажке свое имя, место предполагаемого применения авиакорпуса и внести любую денежную сумму. Потом планировалось, что те, кто правильно угадает, делят призовой фонд между собой и не менее чем на половину выигрыша устраивают гулянку в офицерском собрании.
Идея нашла самый живой отклик среди пилотов, однако полковник Арефьев, каким-то непостижимым образом узнавший об организации азартной игры во вверенном ему полку, это дело к общему разочарованию прекратил. Чтобы не попали под раздачу все, инициаторы тотализатора явились к начальству сами, и полковник, удовлетворившись этим, назначил им всего по двое суток ареста. Потом еще им пришлось несколько ночей недосыпать, потому что арест арестом, а от занятий никто никого не освобождал. А что вы думали? Здесь вам не тут!