Черная аллея

Спиллейн Микки

* * *

Женщины — весьма странные создания. В них с рождения заложено стремление вить гнездо, устроить себе домик в любой момент, как только представится возможность, чистить его, переставлять мебель и сметать пыль, которой не существует вовсе. Именно этим и занималась сейчас Вельда. Не в прямом физическом смысле, но в уме, прикидывая, как бы получше все сделать. Квартирка у меня типично холостяцкая. С первого взгляда ясно, что тут живет мужчина. Довольно дорогая, но, что называется, без излишеств. Все украшения —

чисто мужского плана, и никакой безвкусицы. Но... мужские. Теперь обстановку несколько смягчили женские полутона. Она частенько бывала здесь и раньше, но теперь все было по-другому.

Закончив инспекцию, она небрежным тоном спросила:

— Когда именно планируешь жениться на мне, Майк?

— Ты что, торопишься?

— Просто жду не дождусь.

— Тогда помоги сперва закончить дело с Дули, — сказал я. Она уселась на диван, я примостился на подушке рядом. И рассказал ей о том, что Дули был связан с Лоренцо, пересказал, что он говорил о донах. В общих чертах обрисовал обстановку в семьях и то, как они распоряжались своими фондами. Заслышав это, она обернулась ко мне, глаза ее сузились.

— А ты заметил там, в крематории, такого маленького толстого человечка? Он был на входе.

— Серый двубортный костюм, розовая сорочка?

— Точно.

— Ну и что?

— Он или из казначейства, или же агент налогового управления. Месяцев шесть назад я освещала процесс в суде, в Бруклине, и он выступал свидетелем обвинения...

— Ну и чего ему было делать в крематории?

— Он следил, Майк.

Я тихонько присвистнул сквозь зубы.

— Ты уверена, что это именно он? Тот самый толстяк?

— На девяносто процентов, — ответила она. — А теперь объясни толком, что происходит.

— Началась утечка информации, котенок. Они состоят на службе у Дяди Сэма. И у них, этих ребят из налоговой, просто собачье чутье. Вот и идут по следу.

— Куда?

— Туда, где припрятаны восемьдесят девять миллиардов долларов, — я впервые назвал ей эту цифру, и она так и разинула от изумления рот.

— Майк...

— Я не шучу, малышка. Ежегодный сбор урожая в одной только Калифорнии составляет такую сумму в наличных, что свихнуться можно!

— Какого такого урожая?

— Марихуаны. И всякие там другие травки.

— Но, Майк, ты сказал «миллиарды»... В каждом миллиарде тысяча миллионов и...

— Да, Пат тоже так думает.

— Ты что, и вправду не шутишь?

— Какие могут быть шутки, когда речь идет о таких крупных делах, — я легонько сжал ее руку в своей. — И сейчас они ищут динозавров. Но их не существует. В лучшем случае найдут окаменевших ископаемых. На них, конечно, интересно смотреть, но не более того. А тот, кто мог рассказать о них, мертв.

— И ты поверил Дули, да?

Я не стал этого отрицать. Я действительно поверил Дули. Он рассказал, что сделал с добычей, но вот только не успел сказать, где она. А уж как ей распорядиться — это другой вопрос. Как прикажете перевозить и прятать восемьдесят тысяч

коробок, набитых чистенькими красивенькими «зелеными», чтобы при этом никто ничего не заметил? Все это напоминало Карлофа* в фильме «Мумия», когда его захоронили живьем рядом с дамочкой, обманывающей своего мужа. Для того чтоб сохранить такое дельце в тайне, все рабы должны быть перебиты солдатами.

* Борис Карлоф (1887 — 1969) — англо-американский актер, исполнявший в фильмах роли чудовищ.

Меня всегда интересовало, что потом происходило с этими солдатами. Ведь они клялись в верности фараону, и потому были как бы вне подозрений. И уж никак не были способны на предательство. По крайней мере — до тех пор, пока не появлялся новый, более могущественный фараон.

Я решил выбросить эту мысль из головы и поднялся.

— Хочу, чтоб завтра ты съездила в Администрацию по делам ветеранов и проверила бы послужной список Дули. — Я запомнил номера солдатских жетонов, выбитых на урне, и, записав их, протянул листок Вельде.

— А что именно надо искать?

— Его ребенка. Оказывается, у него был сын. Вся эта информация должна быть зарегистрирована, когда солдат подписывает контракт.

— И где сначала смотреть?

— Попробуй Вашингтон, округ Колумбия. Позвони по телефону. Если будут спрашивать, зачем понадобилась эта информация, скажешь, что пытаешься отыскать наследника.

— Все это прекрасно, Майк... Но зачем нам его искать?

— Да затем, что у отцов особое отношение к сыновьям. Они могут доверить им такие вещи, которые не доверят депозитному ящику в банковском сейфе. Этот парнишка, Марвин, вполне может знать... — После паузы я добавил: — И вот еще что. Посмотри календарь и уточни, когда ты ездила на тот суд в Бруклине. Выясни, как звали человека, выступавшего там свидетелем обвинения. Какие-нибудь знакомые у тебя там есть?

— Ой, что ты, лучшая подруга! Стенографистка. Всю жизнь проработала в этом суде. Вообще-то информация секрета не представляет, но подруга просто ускорит ее получение.

Поскольку никаких других распоряжений от меня не последовало, Вельда аккуратно уложила листок с номерами в кошелек, а кошелек убрала в сумочку. И снова подняла на меня глаза — ясные, темно-карие, голодные глаза, неспособные притворяться или играть в игры. И сказала:

— Все это завтра. А что будем делать сегодня, Майк?

— Послушай, котеночек, — ответил я, — ты действительно умеешь достать мужчину. Еще раз объясняю. Если хочешь стать моей женой, постарайся вести себя как в старые добрые времена. Держаться за ручки, целоваться, обниматься... все это пожалуйста. Но раздеваться мы пока не будем и в койку укладываться — тоже. Усекла?

— Этот врач... что он с тобой сделал, Майк?

— Да. Кое-что сделал. Практически вытащил с того света. И уже очень скоро я смогу делать, что угодно. Но пока что воздержусь. Один раунд с тобой в постели — и я покойник.