Черная бабочка (сборник)
Шрифт:
А я: разрешите я поволоку ваш чемодан.
Маша
А я?
Коля
А ты так строго: «Пароль»? Так сразу: «Пароль!» А глаза уже нежные.
Маша
А ты?
Коля
А я засмеялся и сказал «Газбу»!
В дверь стучат.
Да погодите вы! Еще мое время не кончилось. А ты говоришь: «Я вас таким себе и представляла». А я: «Каким таким?» И ты ответила…
Маша
Я
Коля
С чего это я тебя позабуду? Не надейся.
Стук в дверь.
Да кончай ты стучать, дятел!
Маше.
Как же я могу забыть эти глаза? Это лицо, на котором была любовь… Ты была как ветка, полная цветов и листьев…
Стук в дверь.
Да не надо нам никого! Иди, иди! Шарь отсюдова! Мы сами найдем куда деньги мимо положить.
Маша
Ну погоди. Не гони ты его… Ты же добрый. Ты отец Сашеньки, Алешеньки, Митеньки, Юрочки, Андрюшеньки. Они будут как ты, как сейчас у тебя лицо… Добрые, умные, смелые…
Стук в дверь.
Коля
Да отлипни ты!
Маша
Ты лучше их всех.
Коля
Да ладно тебе.
Маша
Если бы ты знал, какой ты…
Стук в дверь.
Коля
Я кому сказал?
Маша
Ну не гони ты его, он бедный… За половину денег идет как раб… Как сексуальный раб.
Коля
Не, пусть там постоит.
Маша
Ты же добрый…
Коля
Не пущу.
Маша
Тебе что, жалко тех денег? Которые тебе не заплатят?
Коля
Мне? Да мне вообще… Если сказать, будешь смеяться. Кто мне из женщин когда платил? А? Жена-жаба? Эта Светка медсестра, с которой я по часу валандался в клизменной? Я уже не считаю в командировках в гостиницах… Никогда меня не отблагодарят, никогда! И в купейных вагонах соседки. А в плацкарте? А на пляже ночью? Хоть копейку бы заплатили! А в туалете в поликлинике? Идешь на риск… И ни гроша ни-ко-гда! Да в жизни! Я от женщин даже спасибо не слышал. Адрес спросят и всё. И никогда денег не пришлют!
Маша
Ну тогда ты почему не хочешь, чтобы он вошел?
Коля
Потому
Маша
Ты можешь быть спокоен. Я больше никого не впущу.
Коля (поет)
Маша! Ты всегда и повсюду со мной! Ты со мной!
Маша
Коля! Повторяет за мною прибой золотой!
Коля
Маша! Нананана-нанана мечты — это ты!
Маша
Коля! Барбаты марматы это ты, это ты!
Стук в дверь.
Коля
Да не пущу я тебя!
Маше.
Ну скажи мне: «О господи, я люблю только тебя!»
Маша
Ты хочешь этого? Коля, ты хочешь, чтобы я тебе это сказала? Несмотря ни на что?
Коля
Мне никто никогда этого не говорил!
Маша
Но ведь дверь откроется! И он войдет!
Коля
Я его выкину. Я же дуб.
Маша
Ты вообще-то еще ни разу меня не поцеловал.
Коля
Я боюсь!
Маша
Не бойся, глупый!
Коля
Я боюсь девятерни. У меня, знаешь, такой страх, искренне скажу. Когда меня просят там прийти полку повесить… Ну, знаешь? Диван подвинуть там… Ну, поняла?
Маша
Не поняла, но давай.
Коля
То я всегда боюсь! Что чихну и раз! И я донор этого… Семя, семя извергаю!
Маша
А что этого бояться! Не все ли равно! Не тебе ведь ходить девять месяцев, не тебе рожать, не тебе кормить. Насильно мужа к себе не привяжешь.
Коля
Один раз после Нового года так просыпаюсь, утро, двенадцать часов. Лежу на чужой диван-кровати, две подушки мятые, два одеяла. Хвать! Проверяю руки-ноги, весь комплект. Не хватает одного глаза и трусов. Лезу как есть под диван, всё в пыли валяется. И главное, у глаза резьба сбоит. Тут я и догадался, что меня использовали как донора! Кто, где, как. Думаю и не знаю. Через три года моей маме, Валентине Игнатьевне, телеграмма. Встречай внуков. Один внук художник Шилов, генерал, второй драматург Шатров, третий космонавт Гагарин. Четвертый Евтушенко, знаешь, поэт? Пятый Березовский, кандидат наук, он младший. И еще средний, сержант ГРУ… забыл… Распутин, что ли… И такой Черномырдин, он вообще в детском доме вырос, по-русски не умеет. Валентина Игнатьевна прежде всего у них ножки проверила, и у всех шестые-седьмые пальцы в зачаточном состоянии. Мои дети…