Черная богиня
Шрифт:
Риторический вопрос. Как, интересно, Игнат может быть против? Хозяин — барин. Он у себя дома, Игнат в гостях... Впрочем, какое, на фиг, «в гостях»! Игната привезли по делу. По делу об убийстве Дмитрия Овечкина, сотрудника фирмы «Самохин и брат», занятого в расследовании убийства... Игнат взглянул на газетную передовицу, прочитал набранный аршинными буквами заголовок:
"УБИТ СТАНИСЛАВ ШУМИЛОВ!
ГЛАВА ФАРМАЦЕВТИЧЕСКОЙ КОМПАНИИ «ОКТАЛ» ЗАДУШЕН В ПОДЪЕЗДЕ СОБСТВЕННОГО ДОМА!"
Слово «задушен» вызвало легкую дрожь в пальцах. Фамилия Шумилов показалась знакомой... Точно! Про убийство Шумилова Игнат видел вроде бы сюжет по телевизору, но содержание телевизионного репортажа помнил крайне смутно. Смотрел вполглаза, слушал вполуха. Подумаешь — еще одного бизнесмена замочили, эка невидаль! Сообщалось ли в теленовостях о способе убийства?.. Игнат не помнил. Наверное, нет, ибо нестандартная смерть вследствие удушения наверняка возбудила бы интерес у скучающего напротив телевизионного экрана Сергача... А может, и сообщалось, да Игнат внимания не обратил. Или обратил и потом забыл. Давно это было. Сергач взглянул на дату выхода газеты. Давно — в середине прошлого месяца. Роман Игната со смазливой ведьмочкой как раз находился в стадии взаимных
Игнат встряхнул головой, прогоняя ненужные воспоминания, и сосредоточился на изучении газеты.
Газета называлась «Московские тайны». Сокращенно «МТ». Газетенка шапочно знакомая. Несколько раз за истекший год Игнат покупал «МТ», и каждый раз «Тайны» по-своему его поражали. Учредители и редакторы «Тайн» пытались совместить несовместимое, образно говоря — скрестить коня и трепетную лань. На газетных полосах соседствовали по-деловому сухие статьи о перспективах получения финансовых кредитов и «сенсационные» заметки о якобы пойманном в подмосковных лесах снежном человеке. Интервью с мэром о проблемах метрополитена и откровения анонимного повара-людоеда. Прогнозы относительно курса доллара за подписью бывшего министра финансов и гороскопы, составленные некоей «Цыганочкой Азой». И так далее и тому подобные, журналистские эксперименты по максимальному охвату подписчиков всех возрастов, полов, профессий и интересов.
Передовицу про задушенного Шумилова снабдили фотографией главы концерна «Октал». На фото пожилой человек с худым, скуластым лицом с отстраненным взглядом. Журналистка по фамилии Кривошеева с инициалами И.А. попыталась совместить в одной короткой заметке обе тенденции редакторской политики «МТ». В передовице спокойно уживались документальные факты и намеки на мистику. В ней сообщалось: дескать, вчера (то есть уже сорок пять дней тому назад) в подъезде собственного дома задушен организатор производства таких-то и сяких-то лекарственных препаратов, хорошо известных россиянам, страдающим недугами. Из достоверных источников журналистке стало известно, что последние шесть месяцев перед убийством до того рациональный и прагматичный господин Шумилов вел себя по меньшей мере странно. Осенью прошлого года он неожиданно увлекся оккультизмом. В доме стали появляться книги по магии, астрологии и хиромантии, а также всевозможная литература о нетрадиционных методах лечения и оздоровления. Ранее не покидавший своей московской резиденции в районе Чистых Прудов без телохранителей, Станислав Семенович Шумилов все чаще и чаше стал исчезать из дому тайком от охраны. Куда он отправлялся в одиночку, так и не удалось выяснить. На расспросы охранников, друзей и домочадцев Шумилов реагировал грубо, замыкался в себе, в редких случаях объясняя свое поведение правом на личную жизнь. В одну из своих тайных отлучек господин Шумилов и был задушен. Проводящий расследование оперативник с Петровки, майор Попов Олег Ильич, пояснил журналистке Кривошеевой, что Шумилову принадлежал последний этаж жилого дома дореволюционной застройки. Планировка верхнего этажа позволяла незамеченным покидать пентхаус через так называемую служебную лестницу... — Прочитали заметку, Игнат? — Толкая впереди себя сервировочный столик на колесиках, в комнату вошел Николай Васильевич. — А я вам покушать привез! Откладывайте газету, угощайтесь. Не успели до конца дочитать — не беда. В «МТ», по мнению большинства аналитиков, изрядно преувеличена оккультная составляющая загадки убийства Шумилова. Журналисты других, более серьезных изданий акцентировали внимание читателя на финансовой подоплеке преступления. На самом деле, я выяснял, действительно, пара книжек по оккультизму появилась в доме покойного незадолго до смерти. Правда и то, что Шумилов достаточно часто, обманув охрану, исчезал в неизвестном направлении. Что, примите к сведению, характерно для поведения крупного бизнесмена. Случаются деловые встречи, о которых никто, включая охрану и ближайших помощников, не должен знать, встречаются капризные любовницы, требующие сохранения в тайне интимных отношений, или просто человеку надоедает находиться под постоянной, круглосуточной опекой... Угощайтесь, Игнат, без церемоний, пейте, кушайте, смелее!
Не помешало бы вымыть руки перед едой, но уж очень неудобно перебивать хозяина просьбой проводить в ванную комнату. Подкатив к Игнату сервировочный столик и дав указания смело приступить к поглощению пищи, Николай Васильевич продолжал вешать, неторопливо прогуливаясь взад-вперед по гостиной, то закладывая руки за спину, то сплетая их на груди, то скупо, но выразительно жестикулируя.
— Я, Игнат, как вы видите, человек обеспеченный. Большая квартира, нормальная мебель, есть чем гостя угостить... да вы ешьте, ешьте, ветчину берите, отменная ветчина, и рыбка красненькая попалась на славу, попробуйте... Я, Игнат, благоденствую исключительно за счет своей репутации. В нашем бизнесе одно провальное дело снижает рейтинг на пятьдесят процентов. Два — равносильны банкротству. Я долго думал, прежде чем взяться за дело Шумилова. Наниматель сулил за раскрытие убийства кругленькую сумму, но слишком велик риск остаться в дураках и подмочить репутацию, ибо дело, безусловно, архисложное. Однако и куш велик — вычислю заказчика, найду исполнителя, и рейтинг фирмы взлетит до небес. Я решился рискнуть. Люди у меня работают — любая спецслужба позавидует. У самого опыт — впору учебники писать. Я, Игнат, занялся свободным предпринимательством, оставив цареву службу наутро после того, как из окон своего кабинета на Лубянке полночи наблюдал низвержение обезумевшим народом памятника Феликсу Эдмундовичу. Укомплектовал штат подобными себе профи и нырнул в пучину рынка. Дмитрия Овечкина я взял на работу много позже. Возник спрос на услуги инженера со стажем работы в органах, появились соответствующие заказы, и, расширяя сферу деятельности, я и взял Овечкина. До недавнего времени Дмитрий к делу Шумилова не имел абсолютно никакого касательства, но две недели назад на плановой оперативке я с горечью сделал вывод, что шумиловское дело буксует. Люди роют носом землю, работают по двадцать пять часов в сутки, а позитивных сдвигов на миллиметры. И я решил расширить зону поиска. Каждый из моих орлов, и так перегруженных, получил дополнительные задания, нашлось, чем загрузить и Овечкина. Я вспомнил про публикацию в «Московских тайнах», отчасти небеспочвенную, хоть и с преувеличениями, и велел Овечкину разобраться с увлечениями Шумилова оккультными науками. Диме было отпущено
— Спасибо, я сам себя обслужу.
На сервировочном столике, помимо разложенных по тарелкам вкусных яств, был и чайник, полный кипятку, и банка растворимого кофе. Игнат угостился лишь ломтиком ветчины. Жевал, пока Николай Васильевич рассказывал об особенностях своего бизнеса. Когда же речь зашла о «деле Шумилова» и об Овечкине, Игнат забыл про еду. Хлебал кофе и внимательно слушал оратора.
— Делайте себе еще кофе, Игнат. Смелее... Вы, наверное, слышали, когда читали заметку в «МТ», как хлопнула входная дверь? Это я провожал Виталия. Он отъехал по делам ненадолго. Он обязательно вернется, отвезет вас домой и вручит вам, уважаемый, тысячу долларов в рублевом эквиваленте, а вы распишетесь в ведомости о получении денег. Погодите, Игнат! Молчите. Ваш вопрос понятен без слов, ваше недоумение естественно. От Виталия я знаю — вы общались с Циркачом. Догадываюсь — Циркач вас вербовал. Воображаю, КАК это происходило. Про Циркача упоминается в заметке журналистки Кривошеевой. Олег Ильич Попов, он же Циркач, не менее нашего заинтересован в раскрытии дела Шумилова. Предыдущее свое дело Циркач провалил с треском, за что чуть было не вылетел с Петровки, и, ежели сейчас мы окажемся расторопнее Олега Ильича, — его репутации конец. Объясняю вам расстановку сил в упрощенном варианте, подробности опускаю в целях экономии времени... Теперь о деньгах. Вы ни за что ни про что пострадали, Игнат. Безусловно, пострадали! И пострадали вы по вине нашего сотрудника Дмитрия Овечкина. Выплатить вам компенсацию от лица фирмы я считаю непременно необходимым. Официально. В ведомости так и будет значиться: "Компенсация за моральный ущерб по вине фирмы «Самохин и брат». И ваша подпись на документе после слов: «Претензий не имею». Про нашу с вами встречу, про наши беседы и про деньги можете с чистым сердцем рассказать хоть Циркачу, хоть журналистам. Единственное, о чем прошу, — не акцентируйте внимание на информаторах с Петровки. Виталий вам поведал про нашу «агентуру»? Лучше о стукачах умолчать, но запрет не категоричен. И журналисты оплачивают осведомителей, и мы покупаем информацию, все про это знают, так что в конце концов дело ваше — можете и об этом распространяться. Чего уж такого особенного я узнал от агентуры? На исходе минувшей ночи узнал об убийстве Овечкина. Как и где он был задушен. Из ваших показаний для меня вычленили лишь тот факт, что вы, Игнат, — стародавний знакомец убитого Овечкина. Вот и все! Я все вам рассказал, объяснил доходчиво, откровенно и подробно. Безусловно, как и милицию, меня крайне интересует, по какому поводу вас навещал Овечкин, волнуют подробности последних часов его пребывания на этом свете. Но, откажись вы говорить на эту тему, я все равно выкуплю дубликаты протоколов осмотра места преступления и копии свидетельских показаний. В том числе и ваших. Да, я потеряю лишнее время и значительные средства, однако...
Николай Васильевич многозначительно замолчал. Прекратил хождение взад-вперед, остановился и взглянул пристально в глаза Игнату, ожидая ответа на вопрос, который не был сформулирован, но был очевиден.
— Я вас понял, — кивнул Игнат. — Я готов вам все рассказать. Никаких подписок о неразглашении я не давал, чем я рискую?
— Сотрудничая со мной, вы рискуете навлечь на себя гнев Ильича-Циркача. Он вполне способен найти повод и, так сказать, в воспитательно-карательных целях задержать вас «по закону» на семьдесят два часа. Я, безусловно, отреагирую. Вы нам поможете, и мы вас в беде не оставим. Но брать штурмом милицейский «обезьянник» я не намерен. Пришлю хорошего адвоката в случае чего, не более. Учтите это. Я с вами предельно откровенен, Игнат. Не желаю вас обманывать, тешить иллюзиями, давать советы. Решайте сами.
— Черт с ним, с Циркачом! — отмахнулся Игнат. — Слушайте... Диму Овечкина я сто лет не видел, и вот вчера вечером вдруг звонок в дверь...
Игнат рассказывал, а Николай Васильевич прогуливался не торопясь по гостиной, время от времени останавливаясь и задумчиво глядя в потолок. Как можно подробнее Игнат передал господину Самохину предсмертные речи Овечкина. В который раз за истекшие сутки пересказал все, что знал о тугах. Про допрос у Циркача рассказал, ничуть себя не жалея, заново переживая боль унижения. А в заключение счел нужным сообщить немного о собственной персоне. Причем достаточно откровенно:
— Мы с Овечкиным учились в одном вузе, только он закончил учебу, а я диплома не получил. Довелось мне и в армии послужить, и грузчиком поработать, был я и менеджером торговой точки, и рекламным агентом, и вообще, кем я только не был... А в настоящее время я занимаюсь оккультным бизнесом. Поскольку в деле, которое вы расследуете, фигурирует оккультизм, во избежание разного рода кривотолков хочу, чтоб вы знали: будучи профессиональным мистиком, ко всему потустороннему я отношусь крайне скептически. Я некоторым образом шарлатан. Да, я прорицаю за деньги, приторговываю амулетами, так уж вышло, что приходится этакой фигней зарабатывать на жизнь.
Между тем я человек психически вменяемый и с духами не общаюсь, в астрал не летаю, с чертями не воюю. Вот, собственно, и все, что я мог рассказать, что хотел прояснить...
Игнат вздохнул с облегчением. Он говорил не переставая сорок минут с лишним. Отчего пересохло во рту и заныло в затылке. Выговорившись, Игнат обмяк, плеснул остывшей кипяченой воды в кофейную чашечку, выпил ее залпом и устало прикрыл глаза.
— Спасибо за откровенность, Игнат Кириллович. — Николай Васильевич, думая о чем-то своем, помолчал секунд тридцать и произнес медленно, по слогам: — Ту-ги... Гм... Туги... Религиозные фанатики, приносящие человеческие жертвы... Мастера удушения... Гм... Игнат! Вы разбираетесь в компьютерах?
— Все, что знаю про тугов, я рассказал, а про компьютеры я знаю и того меньше. Умею включить-выключить, умею войти в программу, выйти...
— Берите-ка чайник, Игнат, да ступайте на кухню! — Николай Васильевич энергично пересек гостиную, подошел к компьютерному столику. — Я тоже не великий спец в компьютерах, но по Интернету полазить люблю. Великая вещь — Интернет! Любую информацию на любую тему возможно отыскать во «всемирной паутине» за минуты!.. Марш на кухню, Игнат! Подогрейте чайник, вижу — вам необходимо взбодриться. Свежая чашка кофе вас воскресит! А я пока запущу компьютер и попытаюсь отыскать в Интернете материалы про тугов!