Чёрная Дочь
Шрифт:
Никодим сделал несколько шагов назад, приблизившись к одному из своих приборов, — он напоминал странную клетку, в которой что-то шевелилось и издавало тихие стоны.
— Они ведь не демоны, правда? Просто… изменённые… — Никодим скривился, словно от отвращения, — их структура так не совершенна. Демоническая энергия меняет их, но не делает их сильнее, она лишь искажает, ломает. — Он на секунду задумался, — Ну… это не совсем так. Но ты ведь поняла мою мысль? — он пронзил Айсен взглядом. — А глава… ах, глава! Он совсем другой! Он управляет ими… подталкивает. Они не просто мутанты, они его слуги! Тот самый мужчина с рогами! Это он. Помнишь, ты спрашивала, не я ли глава теней? Нет. Это глава четвертого клана. Он хочет задушить весь
Никодим подошел к Айсен, его лицо было всего в нескольких сантиметрах от ее.
— Никогда не забывай, что ты — часть эксперимента, — прошептал он и отвернулся, как будто потерял интерес. — Ну, сон заканчивается. Надеюсь, мы скоро увидимся. Наяву.
Лаборатория начала расплываться, голоса приборов затихли, и Никодим исчез. Айсен проснулась в холодном поту, сердце ее колотилось в груди, словно птица в клетке. Этот сон был слишком реальным, слишком пугающим. Она поняла, что Никодим не просто так приходил к ней во снах, что он следит за ней, за ее мыслями и за ее прогрессом. И что грядущая битва будет гораздо сложнее, чем она предполагала.
Айсен резко села в постели, пытаясь отдышаться. Кольцо на пальце тускнело. Комната, окутанная предрассветной дымкой, казалась такой обычной и безопасной после того безумного сна. Но образ Никодима, стареющего и безумного, все еще стоял перед ее глазами. Она встала с кровати, подошла к окну и вгляделась в медленно светлеющее небо. Город просыпался, где-то вдалеке залаяла собака, запел петух. Этот привычный мир казался таким далеким от той лаборатории, полной странных приборов и безумных речей. Но вопрос, который вертелся в голове, не отпускал: был ли этот Никодим реален? Мог ли он проникать в ее сны, наблюдать за ней, как он и говорил? И что он имел ввиду, говоря о том, что они “одной крови”? Она его дочь? Несомненно. Биологически.
Она вспомнила разговор с матерью о ее уникальности, о том, что она не совсем обычный темный эльф. И слова Никодима о том, что она часть эксперимента… Это все складывалось в пугающую картину. Айсен оделась, стараясь успокоить дрожь в теле. Она понимала, что не может просто проигнорировать этот сон. Слишком многое в нем звучало правдоподобно, слишком многое откликалось в ее собственной душе.
Она решительно вышла из комнаты и направилась к покоям матери через катакомбы. Айрен уже не спала и сидела за столом, рассматривая карту катакомб, которую, по-видимому, принес Барас. Орк, в свою очередь, удобно расположился на мягком кресле и читал какую-то потрепанную книгу, время от времени похрюкивая от смеха.
— Мама, — обратилась Айсен к Айрен, — мне нужно с тобой поговорить.
Айрен подняла взгляд от карты и посмотрела на дочь с легкой тревогой.
— Что-то случилось, Айсен? Ты выглядишь бледной.
— Мне приснился Никодим, — произнесла Айсен, и тут же заметила, как лицо Айрен помрачнело. Барас перестал смеяться и оторвался от книги.
— Ты общалась с ним во сне? — переспросила Айрен, ее голос звучал глухо.
— Да. Он был в какой-то лаборатории, полной странных приборов. Он говорил о веланкантах, о главе четвёртого клана… Говорил, что я все правильно поняла, — Айсен старалась говорить спокойно, но ее голос все равно дрожал. — Он говорил, что я часть эксперимента, что мы одной крови… И что он следит за мной. Я накручиваю?
Айрен и Барас молча переглянулись. В комнате повисла напряженная тишина.
— Никодим… — пробормотала Айрен, и в ее голосе послышалась тень страха. — Это… это невозможно. Он не может проникать в сны. Не так.
— Ты уверена? — спросила Айсен, глядя прямо в глаза матери. — Может ли быть, что Никодим… не такой, каким кажется?
Айрен на секунду замолчала, а потом подошла к дочери и взяла ее руки в свои.
—
Барас тем временем встал с кресла и подошел к ним.
— Ладно, хватит тут нюни распускать, — прохрипел он, его голос звучал решительно. — Этот демон… если он правда такой, как говорит девчонка, то я ему пятак начищу, да так, что его в другой мир вышвырнет. Но сперва надо в эти катакомбы сходить. Чем дольше мы тут раздумываем, тем больше этих мутантов расплодится.
Айсен и Айрен кивнули, соглашаясь с Барасом. Они понимали, что тянуть время нельзя. Нужно было действовать, даже если им противостоял сумасшедший демон, способный проникать в сны. Впрочем, то только не был в снах Айсен. И если то, что говорил Никодим в ее сне, было правдой, то им предстоит столкнуться с чем-то, что выходило за рамки их понимания. Демонов надо вышвырнуть, это точно.
Размышление
Остаток дня Айсен провела в непрерывных тренировках в просторном тренировочном зале гильдии охотников на демонов. Забыв о тревожных снах и странных откровениях, она полностью погрузилась в мир движения и отточенной техники. Солнечный свет, проникающий через высокие окна, освещал её сосредоточенное лицо и плавные, но мощные движения. Сначала она разминала тело, выполняя серию быстрых и гибких упражнений, разработанных для темных эльфов. Её движения были похожи на танец, где каждое действие было отточено до совершенства. Она с легкостью перетекала из одной позы в другую, демонстрируя свою природную ловкость и гибкость. Считала раньше, что это змеино. Теперь знала — фейское. Затем Айсен приступила к тренировкам с мечом. Она взяла в руки тот самый клинок из срединного мира, и его легкая, но мощная теневая сталь сразу же откликнулась на её прикосновение. Она начала с простых упражнений, оттачивая точность ударов, блокировку и переходы. Меч словно пел в её руках, а каждый её выпад был наполнен мощью. Вспоминая слова Никодима из сна и понимая, что мутанты в катакомбах могут быть непредсказуемыми, Айсен уделила особое внимание скоростным и нестандартным приемам. Она кружилась по залу, словно вихрь, нанося серию молниеносных ударов, уклоняясь от невидимых атак и переходя в контратаку. Тёмная эльфийка работала не только над силой, но и над ловкостью, ведь победа над веланкантами требовала не только грубой силы, но и хитрости и скорости. После меча Айсен перешла к тренировкам с использованием своего яда. Она практиковалась в точном метании отравленных дротиков, используя специальные мишени, сделанные из твердой кожи и наполненные странными субстанциями, имитирующими плоть мутантов. Она пробовала разные виды яда, от быстродействующего парализующего до медленно разъедающего, экспериментируя с их сочетанием и комбинациями. Девушка должна была быть готова к любой ситуации, которую готовили катакомбы. Пули с ядом были самыми эффективными, но делать их было сложно. Айсен остановилась на трёх. Закончив, Айсен приступила к отработке рукопашного боя, используя манекены и боксерские мешки, набитые мешками с песком. На них были нарисованы известные рожи — барыга со склада, бродяга Барри, ведьма. Кто это сделал, Айсен не знала, но это весело. Она отрабатывала удары руками и ногами, комбинируя их с уклонениями и блоками. Тёмная эльфийка понимала, что в катакомбах может случиться все, что угодно, и она должна быть готова драться и без оружия, используя лишь свою ловкость и силу темного эльфа. Она должна была не просто выжить, а победить.
В перерывах между тренировками Айсен изучала карты и описания катакомб под Барбаком, которые принес Барас. Запоминая все ходы и возможные ловушки, и представля себе, как они будут пробираться сквозь эту тьму, она знала, что их путь не будет легким, и любая информация, любая деталь могла стать решающей в их борьбе с демонами. Под конец дня, когда солнце уже практически скрылось за горизонтом, Айсен чувствовала приятную усталость, но и уверенность в своих силах. Тренировки помогли ей забыть о тревогах и подготовиться к предстоящему путешествию вглубь катакомб. Она знала, что они идут на войну. Наконец, когда уже стемнело, появилась Дина Восемь. Поверх ее обычной одежды она носила, как и все охотники, длинный плащ, своего рода форму охотников на демонов. В руках она держала, запакованное в картон, что-то длинное.