Чёрная эстафета

Васильев Владимир Николаевич

Бьярни умел вот так, с ходу переключаться из праздничного режима в рабочий.

Выпытывать у девочек – где можно провести подробный анализ образцов на кварковом уровне – Бьярни постеснялся. Сходил к бармену, испросил разрешения воспользоваться терминалом, и сам без особых проблем установил местоположение ближайшего научного центра – местного отделения института физики пространства. Это оказалось даже по пути к космодрому «Романтиче» – с очень небольшим крюком на искусственный полуостров.

Близняшки, предчувствуя скорое окончание короткого праздника, загрустили, но высказали решимость проводить Бьярни до самого шлюза яхты. И перед шлюзом –

зацеловать насмерть.

Увы, этому не суждено было сбыться. Взятый в прокате скоростной автомобиль, в котором Бьярни и близняшки мчали над обозначенной трассой, был сбит потерявшим управление грузовиком, проколол заградительный силовой барьер, врезался в стеклобетонное ограждение, вспыхнул и взорвался. В подобных время от времени случающихся катастрофах – как и все катастрофы, абсолютно непредсказуемых и совершенно непредотвратимых – выживших обычно не остается.

О вновь осиротевшем «Карандаше» вспомнили только спустя четыре местных месяца.

Этап третий: Инесса Фрибус, Homo, Скарца – Багута.

Пять с половиной земных месяцев спустя.

Инесса Фрибус никогда не любила свое имя. Ей много раз приходилось убеждаться: родители очень часто нарекают свои чада столь своеобразно, что оным выросшим чадам потом стыдно всю жизнь. Свой случай она не считала совсем уж ужасным, но имя Инесса все равно ей не нравилось. Поэтому везде, с самого детства – и в школе, и в академии, и на работе – она всегда представлялась как Скади Фри. Скади – так называл ее отец, и ей казалось, что странное на Роме имя Инесса дала мать. А отец предпочитал называть вычитанным в какой-то книге прозвищем. Но в какой-то момент Скади поняла, что ее имя, отражение ее неповторимой сущности, сокрыто именно в этом отцовском прозвище, а безликое «Инесса» – всего лишь набор букв, который значится в ее идентификационной (и по совместительству – кредитной) карте.

Даже прозвище Скади на трех планетах республики Скарца звучало несколько необычно. По статистике самыми распространенными на Роме, Венеции и Валентине женскими именами считались Рафаэлла и Орнела. Граждане Скарца, в большинстве своем имевшие земные итальянские корни, прозвище Скади находили забавным – и не более. А сама Скади находила его неповторимым. Так уж случилось, что итальянской крови в ней не было. Самая разная присутствовала – русская, литовская, греческая, еврейская… А итальянская – нет. Ни капли. Это, впрочем, совершенно не мешало ей чувствовать себя на Роме вполне комфортно. Да и итальянский язык, сохранившийся на Скарца в качестве основного, она знала с детства. Точно так же, как английский и интер.

В тот день Скади Фри едва не опоздала на работу – в офис службы спасения при космодроме «Романтиче». Засиделась допоздна с микрофильмами, с трудом нашла в себе силы подняться рано утром и в полубессознательном состоянии прибыла на космодром. Охранник – пожилой добродушный гигант Сальваторе Тентони – покосился на нее, впуская за периметр, и ворчливым голосом пригласил на кофе. Скади с радостью согласилась, но сначала ей следовало показаться на глаза начальству. Одернув перед зеркалом форму сержанта службы спасения, она поспешила к своему персональному терминалу, спрятала в стол сумочку со всякой женской мелочевкой, залогинилась на сервере как прибывшая на работу, и наконец-то перевела дух. Глаза слипались просто немилосердно. Сосед – въедливый, но в общем-то беззлобный старикашка по имени Сильвио Бенарриво взглянул на нее иронично,

и предложил Скади сходить в космодромную кофейню да как следует проснуться, пока он тут разберет дела и определит сегодняшний план.

«Неужели я так скверно выгляжу?» – обеспокоенно подумала Скади, и направилась в сторожку Сальваторе.

Охранник, рано овдовевший и вдобавок потерявший к пятидесяти годам двоих детей, относился к Скади по-отечески, и заскочить на кофе к нему, а не в безликую, как и везде на космодромах, кофейню было не в пример приятнее.

Поскольку рабочий день уже начался, Сальваторе запер периметр и, негромко ворча, принялся ее отпаивать. Кофе у него всегда был что надо, и уже минут через пятнадцать Скади с облегчением почувствовала, как постепенно вновь становится человеком. Именно от Сальваторе она услышала, что денек сегодня обещает быть напряженным.

– Таможенники с утра по полю носились, – басом рассказывал Сальваторе. – Четыре месяца назад тут яхта одна села. На два дня всего. Так хозяин ее до сих пор не нашелся. А яхта так и стоит, сектор занимает. Какой-то чудак поднял статистику, обнаружил, что сектору давно полагается быть свободным, и брякнул в таможню. А те – мол, знать не знаем, мы трехдневную визу давали, раз не продлил – значит убрался. Здрасте! – ответил этот настырный – как же убрался, когда ваш ограничитель у него на шлюзе налеплен? В общем, готовься, красавица, тебя наверняка погонят снимать данные.

Сальваторе редко ошибался в таких вещах – он работал на «Романтиче» еще когда Скади на свет не родилась. У спасателей нечасто появлялась работа на космодромах Скарца – большей частью в пространстве. Скади Фри числилась в наземном отделе, и на редкие выездные операции шеф гонял именно ее – не гонять же старика Бенарриво? Впрочем, если учесть, что нуждающийся в осмотре корабль находится здесь же, на космодроме, мог бы и Бенарриво размять косточки.

Не успела Скади об этом подумать, как ожила мобильная связь: шеф вызывал.

– Эй, Скади! Ты проснулась уже?

Наземным отделом руководил молодой и нагловатый сынок директора космодрома. Скади его недолюбливала, но не могла не оценить более чем высокие деловые качества этого хитреца и проныры. Звали шефа Филиппо Донадони, и ему, похоже, на мнение Скади было плевать. Однажды он попытался прижать ее в своем кабинете, но Скади вежливо вывернула руку шефа, поразмыслила – стоит ли его ткнуть лицом в ковер, и решила, что не стоит, и попросила впредь не позволять себе ничего подобного. Донадони пообещал, и обещание пока сдерживал. Скади боялась, что он начнет после этого к ней придираться и всячески донимать по работе – но ничуть не бывало, кажется Донадони ее после этого случая только зауважал. Ограничивался он только словесными шуточками, порой довольно рискованными, но вот на что Скади всегда было по-настоящему наплевать – так это на шуточки и шпильки начальства. Дело свое Скади знала – а что еще мог от нее требовать шеф? В общем-то, ничего.

– Так ты проснулась уже? А то Сильвио сказал, будто ты с закрытыми глазами приехала.

– Проснулась, шеф. Бегу на место.

– Беги ко мне. Тут таможенники дело подкинули… Ты что вела последние дни?

– Чистила статистику за прошлый месяц. Вы же сами мне поручили.

– Да, да, верно. В общем, статистика подождет. Бери комп – и ко мне.

– Да, шеф. Уже бегу.

Скади со вздохом поставила чашечку на столик. В сторожке охранников ей всегда было очень уютно, особенно когда дежурил Сальваторе.