Черная камея

Райс Энн

«Это норма для призраков?»

«Иногда, – ответил он. – Все зависит от конкретного случая. Иногда призраки связаны с определенным местом, иногда – с человеком. А вы сами знаете, кто ваш Гоблин – дух или призрак?»

«Могу с уверенностью сказать, что он дух, – ответил я. – Он ничего не знает о том, откуда появился и куда уходит, когда покидает меня. Для него нет жизни без моего сознания. Наверняка он и сейчас с нами».

Я попробовал определить, здесь ли Гоблин, и в ответ сразу почувствовал пожатие его руки, опустившейся мне на плечо, и увидел его лицо в зеркале

заднего вида. Разумеется, Гоблин был рядом.

«Я люблю тебя, приятель», – сказал я, обращаясь к нему.

Его непроницаемое лицо осветилось детской улыбкой.

«Ты даже не представляешь, насколько был мне нужен, приятель, – продолжал я говорить с Гоблином, – последние сутки выдались бредовые». – Как это было чудесно – видеть его улыбку.

Стирлинг тоже улыбался.

Оставшееся время, что мы провели с ним наедине, Стирлинг рассказывал мне о Таламаске, в основном подтвердив рассказ Моны, что их орден существует несколько веков, что у них собраны обширные библиотеки, – в основном книги, относящиеся к сверхъестественным явлениям, – что у них записана вся история семейства Моны, но, разумеется, все эти сведения не доступны широкой публике.

«Но, видите ли, дело в том, что я тоже Мэйфейр, разве нет? Об этом говорил дядя Джулиен, помните?»

«Да, вы правы, но как раз сейчас у вас нет времени на историю рода Мэйфейров. Занимайтесь собственными приключениями. Совсем скоро вам предстоит отправиться в долгий путь. Насчет маленького Томми уже решили?»

«Я целиком за. Жду не дождусь, чтобы узнать мнение тетушки Куин. Но у меня к вам остался один вопрос, – сказал я. – Мне бы хотелось знать ваше откровенное мнение о Нэше».

«Чудесный человек, блестящий ум, начитан, утонченная личность. Из него получится превосходный учитель и гид по Европе. А разве сами вы так не считаете?»

«Да, конечно, но мне показалось, будто между вами пробежала какая-то тень, что вы не очень понравились друг другу. Я ошибся?»

«Вы правы в том, что кое-что почувствовали, – ответил Стирлинг. – Я ему не понравился. Он подозревает, что мною руководят какие-то мотивы. Он не понимает истинную природу Таламаски, а не зная наших правил и той роли, которую мы играем, он считает, что я руководствуюсь личными интересами. Когда вы вернетесь домой и мы с вами станем друзьями, на что я очень надеюсь, он, возможно, изменит свое мнение. Но пока прошу вас, не беспокойтесь об этом. Он исключительно приятный человек».

«Я понимаю, о чем вы, – сказал я. – Он испытывает большое беспокойство из-за того, что его привлекают мужчины. А я – нет».

«Разве?» – поинтересовался Стирлинг.

«Мне казалось, вы умеете читать чужие мысли, – ответил я. – Надеюсь, вы не сочли это за грубость. Я вовсе не собирался дерзить. Мне следовало сказать по-другому – что моя жизнь была не совсем обычной. Я потерял невинность с Ревеккой, потом развлекался под душем с Гоблином, потом полюбил Мону, и я не уверен, какой будет следующий шаг. Если Мона согласится выйти за меня, я буду счастлив до своего смертного часа».

Стирлинг ничего не сказал.

«Что-то не так? – встревожился

я. – Я показался вам чересчур развязным?»

«Вовсе нет, – ответил он. – Просто я думал о Моне и решал, сказать ли вам то, что пришло мне в голову».

«Умоляю, скажите. Жаль, я не умею читать чужие мысли».

«Если вы женитесь на ней, то, скорее всего, ее смертный час наступит раньше вашего».

«Нет, – сказал я. – Нет. Это неправда. Неправда. Доктор Роуан Мэйфейр знает, что это неправда. Они работают над этой проблемой день и ночь. Они излечат Мону. Я хочу сказать, они приостановят ход болезни. Сделают все как надо. Ее положение не может быть настолько серьезно. Она, вероятно, еще... – я осекся. – Простите», – сказал я.

«Вы не должны передо мной извиняться. Это вы меня простите. Мне не следовало так говорить. Я решил, что вчера вечером вы поняли, о чем они вам рассказывали».

«А я не хотел ничего понимать, – сказал я. – Я и так все знаю».

Затем мы поговорили о Таламаске.

Стирлинг пригласил меня посетить Оук-Хейвен в любое время, когда я захочу. Настала пора прощаться, и я отвез Стирлинга обратно к его машине. Это был красивый коричневый «роллс-ройс» со светло-бежевыми сиденьями. Стирлинг сказал, что Таламаска балует своих служителей прекрасными машинами и мебелью.

«А что мы делаем в ответ? – задал он риторический вопрос. – Живем как монахи и работаем как лошади».

«Вы мне очень нравитесь, – признался я. – Спасибо, что приехали к нам на ленч, и спасибо, что поддержали меня».

«У меня не было иного выбора, – сказал он. – Пожалуйста, позвоните мне, когда сможете. Держите меня в курсе дел. Вот вам карточка для нагрудного кармана рубашки, а вот еще одна для пиджака, и еще одна для внутреннего кармана, и эту держите тоже, положите куда-нибудь».

«Не волнуйтесь за меня, Стирлинг, – сказал я. – Вы мне здорово помогли своим советом. Я теперь ни за что туда не вернусь ночью и сделаю все, что в моих силах, чтобы люди покидали остров до наступления темноты».

«Да, и еще одно, Квинн. Сражаться с таким существом, как Петрония, очень опасно, но интуиция мне подсказывает, что вы поступили мудро, когда оказали ей сопротивление, воспользовавшись помощью Гоблина. Я бы на вашем месте и в следующий раз поступил точно так же. И не воспринимайте всерьез угрозы Петронии в адрес Моны. Как я уже сказал, Мона настоящая ведьма. Надеюсь, вам понравится поездка по Европе. Желаю вам отлично провести время».

Я очень неохотно с ним попрощался и долго смотрел вслед его машине, которая не спеша проехала по аллее и свернула на шоссе. Он показался мне мудрым человеком. И теперь я задаю себе вопрос, не случилось ли бы все по-другому, если бы я в свое время доверился ему больше, а не пошел против него и всех остальных из-за своей гордости и горячности.

34

Я поспешил в дом. Дел предстояло много, и я собирался действовать быстро, а потому очень обрадовался, когда увидел, что тетушка Куин и Нэш уже начали обдумывать план нашего европейского приключения.