Черная книга времен
Шрифт:
— Ин номине Тартарус! Хочу, чтоб это… перелетело сюда.
Тут так сверкнуло, что Тимофеев на пять-шесть секунд зрение потерял, а поскольку еще и треск от какого-то разряда прямо по ушам ударил, то Андрюшка еще и оглох на тот же срок.
Более-менее очухавшись, колдун-самоучка обнаружил, что сидит на полу, а вокруг него валяются пачки стодолларовых бумажек. Золотой идол Дракона тоже лежал на полу, и рубинчики, заменявшие ему глаза, зловеще светились красным цветом. Вдобавок ко всему в комнате пахло чем-то горелым.
Экран книги-ноутбука тревожно мигал красным цветом, на котором светилась надпись: «Danger! Close the book quickly!» Кроме того, этот самый компьютер испускал короткие гудки: «Бип! Бип! Бип!»
Андрюшкиных
Некоторое время Андрюшка отдувался, испытывая одновременно и чувство страха, и чувство радости — ведь получилось все-таки!
Правда, его немного тревожило, что вместе с золотой статуэткой к нему в дом прилетели еще и пачки долларов. Если Золотой Дракон ему был нужен для предотвращения мировой катастрофы, то воровать доллары из банка он не собирался. Да и вообще, неизвестно, что с самим банком случилось после Андрюшкиного колдовства. Может, он весь взорвался, и теперь там, как на Каширке или на Гурьянова, только гора обломков осталась?!
Андрюшке стало еще беспокойнее, когда он подумал, куда ему деть эти многочисленные пачки долларов. Весь пол был ими завален! Для того чтоб их куда-то уложить, нужна была по меньшей мере коробка из-под ксерокса, а еще лучше — из-под телевизора. Но таких коробок на данный момент в доме не имелось. Да и куда потом эту коробку девать? Ни под кровать не спрячешь, ни в шкаф не запихнешь, ни тем более на антресоли. Нет, в одной куче их никак не спрятать. Надо разложить на мелкие порции и запрятать в разных местах. Часть по ящикам письменного стола распихать, прикрыв всякими старыми тетрадками и рисунками, другую — положить на бельевые полки гардероба, самые верхние, куда мама редко добирается, и прикрыть комплектами постельного белья. Маме их когда-то давно подарили, но она их с тех пор ни разу никому не стелила и даже полиэтиленовые упаковки не распечатывала.
Сказано — сделано. Тимофеев принялся собирать с пола и прятать зеленовато-серые пачки, заклеенные бумажными полосками с печатями. Заодно он как-то непроизвольно подсчитывал их. Уже досчитав до первой сотни, Андрюшка восхитился: он стал миллионером! Ведь в каждой пачке — сто бумажек по 100 баксов, десять тысяч, а в ста пачках — миллион! Но на полу, после того как Тимофеев переложил первую сотню пачек в стол, особо не убыло. Было впечатление, что там еще пять или шесть раз по столько же.
Между тем эта самая первая сотня пачек уже заняла все свободное место в первых трех ящиках. Туда можно было и больше спрятать, но для этого требовалось все тетради и рисунки оттуда повыбрасывать. А что же тогда будет прикрывать деньги от любопытного взгляда? Если мама подняла столько шума из-за фигурки ангела и коробки «Лего», то тут вообще с ума сойдет…
В трех оставшихся ящиках стола хватило места еще на полтораста пачек с небольшим — там лежало меньше хлама, чем в предыдущих, но даже на глаз было видно, что оставшуюся «зелень» на полках с бельем спрятать не удастся. Около пятидесяти пачек, правда, рассовать удалось, но даже после этого больше половины денег осталось на полу.
Андрюшка тоскливо окинул взглядом комнату, размышляя, куда бы еще запихнуть доллары, но ничего путевого в голову не пришло. Похоже, придется рискнуть и попробовать найти им место в других комнатах.
Сначала Тимофеев направился к антресолям. Прежде всего потому, что туда родители редко лазили, ибо там лежали вещи либо совсем ненужные, которые, однако, не торопились выкидывать, либо такие, которые доставали раз в год, — например, коробка с искусственной елкой и чемодан с елочными игрушками. И в коробке, и в чемодане
На той же нижней полке антресолей, под коробкой и чемоданом, лежали два спальных мешка, чехол с палаткой и походные рюкзаки — когда папа с мамой были молодые, они любили в походы ходить, но в последние годы к этому занятию охладели. Во всяком случае, они уже лет пять как все выходные проводили в городе. Или в гости ходили, или к себе гостей приглашали, или просто так дома сидели. Конечно, иногда в кино или театр выбирались, но очень редко. Так что насчет того, будто они в ближайшую пятницу или субботу достанут свои рюкзаки, палатку и спальники, а потом отправятся по весенней грязище в подмосковный лес, Тимофеев мог не волноваться. Именно поэтому он со спокойной совестью приставил стремянку и принялся снимать с полки коробку с елкой, чемодан с игрушками, спальные мешки, палатку, рюкзаки… Конечно, пришлось попыхтеть, лазая вверх-вниз по лесенке, потому что все вещи, кроме пустых рюкзаков, были увесистые и объемистые — больше одной сразу не ухватишь, но все-таки с этой операцией Андрюшка благополучно справился и сумел не свалиться с шаткой стремянки.
Потом Тимофеев стал собирать в стопки рассыпанные по полу пачки баксов и перетаскивать их к антресолям. Это оказалось достаточно медленным и нудным занятием. Больше тридцати пачек за один раз ухватить не удавалось, к тому же высокая стопка так и норовила рассыпаться. Поэтому, сделав два «рейса», Андрюшка решил упростить работу. Он вытащил из плетенки с грязным бельем просторное банное полотенце, которое мама собралась стирать, расстелил его на полу в своей комнате и довольно быстро перебросал на него все, что оставалось на полу. Получилась довольно внушительная куча, и Тимофеев, ухватив полотенце за два угла, волоком доставил ее к антресолям.
В принципе все, что лежало на полотенце, вполне уложилось бы в один большой рюкзак, особенно если распустить веревочные стяжки на боках. Но после это рюкзачище раздулся бы до таких размеров, что попросту не пролез бы на полку, а если б и пролез, то для других вещей на антресолях места бы не осталось. Поэтому Андрюшка решил сперва загрузить коробку с елкой и чемодан с игрушками.
С коробкой все прошло хорошо. Подставка и полиэтиленовые веточки оставляли достаточно много свободного места, а кроме того, можно было не вытаскивать их из коробки и просто укладывать пачки в промежутки между составными частями елки. Для полсотни пачек места хватило. А вот с чемоданом сложнее вышло. Там внутри лежали не только две небольших коробочки с аккуратно упакованными шариками и фигурками немецкого производства, но и немалое число игрушек безо всякой упаковки, навалом. Высыпать все это хрупкое стеклянное хозяйство означало его разбить, а потому Андрюшке пришлось осторожно вытаскивать одну игрушку за другой и аккуратно выкладывать на пол. Но самое обидное, что в чемодан, который был значительно больше, чем коробка с елкой, поместилось ровно столько же пачек. Да и то потом, когда Тимофеев укладывал поверх них игрушки, пришлось немало помучиться, чтоб крышка чемодана смогла благополучно закрыться.
Дальше пошло полегче. Андрюшка раскатал спальные мешки, расстегнул «молнии» и насовал в каждый по полста пачек — в один слой, чтоб спальники можно было обратно закрутить. В чехол с палаткой много не влезло — двадцать пять всего. Зато в рюкзаки — их Тимофеев для удобства разостлал прямо на полке антресолей — аккуратно уложилось в два слоя и распихалось по кармашкам больше сотни пачек. После этого на полотенце осталось только шесть, и Андрюшка подумал, что их можно будет затолкать куда-нибудь в промежутки между мешками и палаткой.