Черная Королева тамплиеров
Шрифт:
На заседание Кася опоздала, но, впрочем, ничего особенно важного не упустила. Мадам Каварзэрэ долго и нудно перечисляла все события, произошедшие в регионе во время Французской революции. Кто из местной аристократии отправился на гильотину, кому удалось скрыться, какие замки и монастыри подверглись разграблению. Этот богатый фактами и дотошный рассказ о былом Касю изрядно утомил. Единственное, что ее интересовало, был ее собственный замок. Но никаких упоминаний о Грезеле в докладе Каварзэрэ не было. Не обладавшая особым терпением Кася подняла руку и спросила:
— Вы меня извините, но мне
Но ее очарование на мадам докладчицу не подействовало. Та всем своим видом дала понять, что Кася и законы хорошего тона находятся в разных измерениях, и как ни в чем не бывало продолжила доклад. И за спиной девушки послышался недовольный шепоток на тему, что на ее замке «свет клином не сошелся». Кася запаслась терпением и дождалась окончания доклада. Потом как ни в чем не бывало повторила вопрос.
— История Грезель не относится к приоритетам моего доклада, — заносчиво ответила докладчица.
— Почему? Насколько мне известно, это единственный замок, находящийся поблизости! — возмутилась Кася.
— Я не исходила из географической привязанности, когда выбирала тему для моего выступления!
— Но вы же сами говорили о региональной привязанности вашего доклада, — не дала выбить себя из седла девушка, — а Грезель одна из местных достопримечательностей! Месье Мишеле! — обратилась она за помощью к Бернару. Тот незамедлительно встал и вышел вперед.
— Дорогая Кассия, если вы хотите, в следующий раз мы посвятим один из дней истории вашего замка. Вы не можете требовать от мадам Каварзэрэ сведений, которыми она не располагает, — вежливо, но почти враждебно произнес он, — и я совершенно согласен с присутствующими, вы явно преувеличиваете значение вашего замка.
— Как это преувеличиваю, — возмутилась Кася, — не вы ли мне говорили, что он был одним из центральных командорств тамплиеров!
— Это простые правила куртуазности, — жестко ответил Мишеле.
— Куртуазности! — повторила слегка обалдевшая от такого поворота на сто восемьдесят градусов Кася.
— Вот именно, куртуазности, — повторил Мишеле, — и факт, что местные крестьяне всегда преувеличивали его значение и окружали его ореолом легенд, вовсе не значит, что все это соответствует действительности. Вы не можете сравнивать взгляды отсталых и темных масс с мнением просвещенного человека!
— Тогда разрешите мне вступиться за Бьерцэнэгро в качестве, как вы только сказали, представительницы отсталой и темной массы местного населения! — с плохо скрытой иронией сказала Моник Дюваль.
Бернар вздрогнул, он слишком поздно понял, что сам переступил эти самые границы хорошего тона.
— Я вовсе не хотел задеть вас, Моник, — забормотал он, — извините, но мне все эти разговоры о Черной Королеве изрядно начали действовать на нервы.
— Действовать на нервы?! — приподняла брови Моник. — С каких это пор? Насколько я помню, раньше вы с большим энтузиазмом воспринимали легенды местных аборигенов!
Бернар побагровел, но предпочел промолчать.
— Так вот, если вы отказываетесь говорить о замке, я расскажу то, что мне известно. Последние владельцы замка смогли пересечь Ла-Манш. После замок
Пристыженная аудитория молчала, а Кася внутренне ликовала. Если бы они были наедине, то она бы расцеловала пожилую женщину. Та так ловко и изящно поставила на место и Бернара, и мадам Каварзэрэ, да и всех других пыжащихся своей ученостью местных краеведов-губителей, что оставалось только восхищаться этим. После заседания Кася подождала Моник. Они вышли вместе, и уже на приличном расстоянии от зала ассоциации девушка с чувством поблагодарила:
— Спасибо, вы так замечательно заткнули им всем рот! Бернар даже сдулся, как продырявленный мяч!
— Пожалуйста, — рассмеялась пожилая женщина, — только мне это доставило столько же удовольствия, сколько и тебе! Кстати, ты можешь меня подвезти?
— Конечно, с удовольствием!
Ферма Дювалей находилась недалеко от замка. Но даже если бы Моник было в совершенно противоположную сторону, Кася все равно отвезла бы старушку.
Уже в машине Моник с явным любопытством начала расспрашивать о современной жизни в России. При этом вспоминала свое путешествие в Москву в 1970-х годах, тогда больше всего, как ни странно, француженку поразило великолепие и чистота станций метро. В ответ на это Кася только вздохнула. Разочаровывать пожилую женщину нынешним состоянием Московского метро она не стала. Моник в свое время была учительницей начальных классов и настоящей живой памятью деревни. По дороге она показывала Касе, где раньше был магазин, небольшое кафе, почта, школа. Все это давным-давно исчезло. Люди ездили за покупками в супермаркеты, и только бар Мартины каким-то чудом держался. Кася вывернула на дорогу, ведущую к замку. Машина легко и быстро шла под гору, виляя по извилистой и узкой дороге. Но Касе такое вождение доставляло удовольствие.
— Будьте осторожнее, Кассия, держитесь левой стороны, — не выдержала Моник, — да и не ровен час, кабан на дорогу выбежит, так и покалечиться можно!
Кася, не желая противоречить своей попутчице, нажала на тормоз. Неожиданно нога, не встретив никакого сопротивления, провалилась в никуда. Она ахнула, сердце бешено заколотилось, и руки задрожали.
— Что-то случилось? — встревоженно спросила Моник.
— Тормоза!
— Отказали?
— Да! — Кася, кое-как справляясь с поднимавшейся паникой, сосредоточилась на вождении.
Она лихорадочно вспоминала уроки вождения. «Тормози мотором!» — вспыхнуло в ее сознании. Она переключила скорость на третью, вторую, первую, рванула ручной тормоз. Но все было напрасно, катившаяся под гору машина набирала скорость. Извилистая дорога, темнота, они были обречены… Неимоверным усилием воли ей удавалось не поддаться панике.
— Сворачивай направо! — скомандовала Моник, снимая ручной тормоз. — Слушай меня, сворачивай направо!
Кася, не задавая вопросов, свернула.
— Теперь налево! Отключай мотор! — тем же не терпящим возражения голосом прокричала Моник.