Черная кошка для генерала
Шрифт:
— Леди Солара, извините, я покину вас ненадолго — отлучусь к богатым столам, а то в таверне мы так и не успели поужинать, — с натянутой вежливостью сказал Леон, настойчиво снимая со своего локтя руку супруги.
— Возможно, я тоже желаю поужинать? — грустно сказала Лара, понимавшая, что вернется к ней муж не скоро.
— Извините еще раз, но в этом доме меня уже пытались отравить и мне страшновато ужинать в ненадежном обществе, — усмехнулся холодно Леон, запретив себе испытывать чувство вины при виде мелькнувшей в карих глазах боли.
Леон твердо вознамерился держаться подальше от супруги, несмотря на вопли своей ожившей интуиции. Каждый раз, холодно
Не успел Леон откланяться жене и сбежать к столам, как к Соларе подошел молодой щеголь, мнящий себя первым красавцем Лискора:
— Позвольте пригласить вас на танец, леди Ардамас!
Леон не сразу сообразил, каких чувств в нем всколыхнулось больше при этом приглашении: облегчения или ревнивого (с чего бы?!) раздражения.
— Я танцую только с мужем, — и за локоть Леона уцепились тонкие пальчики жены. И опять Леон не смог определиться со своей реакцией на эти слова: облегчение, радость, раздражение?
— Но он же не танцует, — осмелился заметить щеголь.
— Совершенно верно, — кивнула Солара, — значит, и мне не стоит.
Щеголь постоял немного рядом и отошел.
— Я не запрещаю вам танцевать с кем вздумается, — проворчал Леон.
— Мне вздумалось постоять с тобой, — ровный носик напряженно взмыл вверх в ожидании очередных колкостей от него, Леона.
«Может, разнообразия ради, стоит пообщаться спокойно?» — вздохнула не к месту ожившая интуиция мужчины.
«Может, стоит поесть котлет и запить их замечательным сидром?» — ответил Леон самому себе, а вслух сказал:
— К нам движется леди Морейд — наверняка собирается опять петь дифирамбы вашему высочеству: как вы изящны, утонченны, элегантно одеты… Оставляю вас с чистой совестью в обществе столь гостеприимной хозяйки.
— Я больше не высочество, Леон, пора бы тебе смириться с этим фактом. А леди Морейд хочет выразить мне свое сочувствие: она разделяет всеобщее мнение, что меня насильно отдали за тебя замуж в качестве залога твоей поддержки моего брата. Ну и для рождения будущего кронпринца, само собой. На леди Морейд местное общество возложило миссию: узнать, будет ли наш первенец носить фамилию Ардамасов или Варт настоял, чтоб его крестили и записали под именем Зоиларов. Оказывается, такое тоже возможно.
— Это вас-то принудительно замуж выдали?! — тихо, но яростно ответил Леон. — И откуда у вас сведения о планах леди Морейд?
— У меня очень хороший слух, Леон, — напомнила Лара и мило улыбнулась подошедшей хозяйке дома.
Леон воспользовался случаем и сбежал… то есть, с достоинством покинул поле боя под благовидным предлогом. Тактическое отступление — это не бегство!
Мирно беседуя с представителями местной аристократии, Леон вспоминал, какие смотрины невест устроили ему в доме градоначальника в прошлый раз. Теперь девицы его не беспокоили и даже не смотрели в его сторону, не мешая вести разговоры с мужчинами о конях, ценах на скот, посевах и разрухе. Девицы Леону были не интересны, но вот тот факт, что молодые вдовушки
Леон окинул взглядом присутствовавших в зале одиноких дам. Что-то никто не слал ему теперь многообещающих улыбок. Хм, может, стоит самому проявить заинтересованность? Подойти, например, к той кудрявой дамочке в зеленом платье?
Сказано — сделано, генерал Ардамас не был любителем откладывать дело в долгий ящик. Он решительно шагнул в сторону зеленого платья и столь же решительно заговорил о погоде…
Попытка оказалась провальной по всем фронтам. И перспективы обзавестись даже самой молчаливой и далеко живущей любовницей испарялись прямо на глазах у генерала. Дама в зеленом, хоть и удивилась вниманию Леона, но взглянула на него весьма поощрительно, разговор поддержала, и вначале все шло в полном соответствии со стратегическим планом, но потом дамочка случайно взглянула в сторону леди Ардамас. И все пошло наперекосяк!
«И с чего так перепугано шарахаться от меня? — негодовал Леон. — Моя жена вам просто улыбнулась, леди! Ну и что, что от этой милой улыбки даже у меня озноб по коже прошел? Солдат должен быть храбр и бесстрашен! М-да, из этой дамочки солдата не выйдет. Эх! Как там говорил Гильдар? «Любовниц заведи»? Пустой совет! Где найти таких храбрых любовниц?!»
Дама в зеленом трусливо сменила место дислокации, когда в сторону Леона двинулась жена. Солара положила ему руку на локоть, и Леон ощутил, как его укололи пять тоненьких иголочек.
— Развлекаешься, ненаглядный мой? — пропела жена медовым голоском, но Леону стало как-то неуютно и зябко. Наверное, зря он к той дамочке подошел… — Завтра рано выезжать, не пора ли нам попрощаться с дорогими хозяевами?
Вечером, устраиваясь спать в гостиной и привычно закрывшись от жены, Леон, сняв сюртук и развешивая его на вешалке, обратил внимание, что на рукаве имеются четыре ровных круглых прокола полукругом и один напротив, как от острых когтей. Кошачьих когтей, но на человеческой пятипалой руке…
Леон застыл, рассматривая дырочки. В отдаленных уголках его сознательного и бессознательного крутилась важная мысль, догадка, откровение, которое никак не желало выйти на поверхность. Что-то значили эти проколы на рукаве, что-то важное значили… Переливающиеся зеленым в моменты ярости глаза жены, их вытягивающийся зрачок, привычка поглаживать его руку кончиками пальцев, будто топчась по ней… Что-то это все значило… Всплыл в памяти образ жены, несколько раз подряд кивающей головой — до боли знакомая привычка, но он не мог вспомнить, у кого из женщин он наблюдал такую же манеру… Она говорит, что у нее чуткий слух: настолько чуткий, что слышит звук взводимого курка с дальнего расстояния, сплетни дам в переполненном и шумном зале… Леон начинал в это верить, а из этого следовало, что жена не знала об очередных его убийцах, она тогда действительно их услышала и безрассудно метнулась под пулю, чтоб защитить его на берегу ручья! И о делах его поместья она лучше него самого позаботилась перед отъездом из Шарилы… И Ведунья говорила о счастье… не то, чтобы он сильно верил этой Ведунье, но…