Черная кошка для генерала

Елисеева Валентина

— З-з-зак-к-крой!

Леон услышал. Он кинулся к двери, ведущей на черный ход, гаркнул: «Воды не надо!» — и запер дверь на засов.

Лара с робкой надеждой испуганными глазами смотрела на мужа: как он воспримет тот факт, что его жена оказалось кошачьей породы? Большинство картумских мужей на его месте сейчас схватились бы за кресты и мечи и попытались бы очистить помещение от такой «нечистой силы», как оборотень. Но Леон не подвержен мрачным предрассудкам, он долгие недели дружил с разумной кошкой и не сдал ее в казематы Святого Воинства — наоборот, всячески защитить пытался! Он же не откажется от нее теперь? Почему

он так неподвижен и так непонятно на нее смотрит? О чем он сейчас думает?!

Лучше чуток сменить направление его мыслей, какими бы они ни были! Лара выпрямилась в ванне, отбросила за спину намокшие пряди волос и соблазнительно улыбнулась мужу.

Хм-м. Если, конечно, можно улыбнуться соблазнительно, когда у тебя посинели от холода губы, а зубы выбивают барабанную дробь. И по телу мурашки табунами бегают. Ладно, где наша не пропадала! Лара поднялась в полный рост и протянула к мужу руку:

— Выйти помоги!

Голос был хрипловат, но это ничего: многие считают, что хрипловатый голос — это так эротично! Даже если зубки поклацывают.

Леон не глядя сдернул со стены полотенце и двинулся к жене, не отрывая от нее потемневшего взгляда. Он хотел набросить полотенце на плечи, но у Лары были другие планы: она склонила голову набок, промокнула полотенцем влажные волосы и медленно повела им по телу, стараясь прикрывать как можно меньше этим полотенчиком.

А ничего водичка, уже теплой кажется. А под таким горящим взглядом мужа ее и вовсе вскипятить можно.

В голове Леона смешались все мысли: Кошка, его Кошка, не раз спасшая его жизнь, добрая, умная, искренне к нему привязанная, Кошка, которой он научился доверять безусловно и которая ни разу не предала его доверие — это и есть его жена?! Это одно и то же существо? Ну конечно, так оно и есть! Как же он раньше не догадался! Перед мысленным взором Леона отдернулась призрачная завеса необычного и мистического, а туман загадочного принял, наконец, понятную и доступную форму простейшего и все-все объясняющего вывода: его жена и его Кошка — это одна и та же личность, которая в самом деле все-все про него знает, и никакие интриги тут не при чем. Кошка, в искренность чувств которой к нему он уже давно поверил, а значит, чудо и в самом деле произошло. Его жена к нему отнюдь не равнодушна, а ему нет нужды подавлять собственные пламенные чувства к ней.

Лара сознательно уронила полотенце на пол и обвила руки вокруг шеи мужа. Губы прижала к его ключице. Леон вздрогнул.

«Ну да, холодноваты еще губки, — мысленно повинилась Лара, — но сейчас мы их согреем… ты только наклонись чуток».

После долгих дней ожидания Лара получила свой поцелуй: настоящий, горячий, жадный поцелуй любимого мужчины. Она четко ощутила, в какой именно момент рухнула сдержанность мужа: он сжал ее в объятии, выдернул из ванны и понес в спальню.

Это была самая бурная брачная ночь в истории Картума, ночь, когда невинная невеста и не думала смущаться и прятаться от своего супруга, а отвечала на каждое прикосновение страстно и пылко, теряя голову вместе с ним. И даже первая легкая боль была неважна, а виноватое «Прости!» Леона Лара заглушила поцелуем.

Глава 25. Признания

Выспаться супругам этой ночью не удалось. Да они и не пытались, если честно. На рассвете Лара лежала на муже, вычерчивая

пальчиком замысловатые узоры на его груди, проводя осторожно по старым шрамам и покрывая их поцелуями. Леон рассеянно перебирал окружающие его со всех сторон черные пряди длинных волос жены, легонько, едва касаясь, гладил ее по спине.

Уютное молчание первым нарушил Леон:

— Значит, ты оборотень, — утвердительно сказал он. — Почему сразу не призналась? В первый же вечер, когда во дворце ужинать ко мне приходила?

Лара подняла голову с широкой груди любимого и с иронией взглянула на него:

— И как ты себе это представляешь? Приходит к тебе принцесса Солара и говорит: «Здравствуйте, я ваша кошка!» Ты бы поверил? Или лекаря позвал?

Леон вздохнул, задумался. Когда молчание затянулось, Лара спросила:

— О чем думаешь?

— Переосмысливаю события последних двух недель, — признался Леон, — теперь я понимаю, откуда ты столько обо мне знала! Как тут не знать! И сколько я сахара в чай кладу и… — Леон прищурился: — и ведь в самом деле спала со мной в одной постели! Как я тогда негодовал на это обвинение! Я все мог допустить, но что эти слова правдой окажутся!!!

Лара не сдержала смешок, вспомнив возмущенное лицо Леона в кабинете Варта, когда она доказывала, что они не одну ночь провели вместе. Леон тоже хохотнул и прижал ее к себе крепче. Лара с улыбкой заметила слегка обиженным тоном:

— Все мои слова были правдой!

Леон замер на миг, перекатился по кровати и подмял ее под себя. Нависая над Ларой и сверкая ярко-голубыми сейчас глазами, он ласково и вкрадчиво спросил:

— Все-все? И ТЕ слова — тоже?

Лара вдруг как-то стушевалась и заробела, отлично понимая, о чем спрашивает муж. Он напоминает о признании, сделанном ею вечером после свадьбы. Нет, ну как вот так?! Опять она первая во всем признаваться должна? А его очередь когда наступит?! Одно дело сделать такое признание в запале, а другое — вот так вот, под таким горящим взглядом.

Муж приподнял ее подбородок, вынуждая поднять на него глаза. Лара облизнула губы и храбро выпалила на одном дыхании:

— Да, те слова — тоже. Еще когда кошкой при тебе жила влюбилась по самые кончики кошачьих ушек.

Сказала и поскорей зажмурилась. Покраснела. Наградой за храбрость стал сладкий и нежный поцелуй.

— Счастье ты мое, — прошептал Леон. — Прости, что не сразу тебя узнал, не сразу понял, поверил. Трудно тебе со мной пришлось.

— Это да, — подтвердила Лара, — ты изо всех сил подозревал меня в коварстве и повсеместном шпионаже. И все сбежать от меня пытался.

Леон хмыкнул:

— Твои познания обо мне и в самом деле были чересчур обширными. А твои поступки — порою очень странными. Помнишь, как ты во время приема при проводах солликийцев за мою спину все время пряталась?

Лара кивнула:

— Помню. Привыкла за твоей спиной держаться, чтоб не затоптали.

— Да, ты тогда так и сказала: привыкла. А еще у тебя когти кошачьи временами отрастали и глаза кошачьими становились: зелеными с вытянутым зрачком. Я все убеждал себя, что мне это мерещится. Господи, я по одной только твоей смешной привычке кивать несколько раз подряд догадаться обо всем должен был! Ведь мелькали смутные догадки, но я не хотел доверять бабушкиным сказкам! Зря.