Черная кошка в темной комнате
Шрифт:
— Покойник — Босый, собственной персоной. Отец Василий не слишком доволен, сказал — смерть нехорошая. Вроде бы несчастный случай, и участковый подтвердил, но больно на самоубийство смахивает, а таких отпевать бы и нельзя.
— Понятное дело, — согласилась я, — самоубийство — грех. Раньше их вообще за оградой кладбища хоронили. А как он сподобился? И почему батюшка заподозрил?
— Потому что друг принял лекарство и запил водкой.
— Ну, это нормально. Может, отец Василий и зря беспокоится. И не такие номера откалывают. Моя мама все время теофедрин кофе запивает,
— Нам тут еще что-нибудь нужно? Или поедем?
— Хорошо бы выцепить друга или подругу покойного. На худой конец сойдет тетка, которая у него полы мыла — не сам же он этим занимался. Взять телефончик…
— Понял, — кивнул Никита, — жди, — и пошел назад.
Я накинула на голову шарф и спрятала руки в карманы. Или здесь реально было холоднее, чем в городе, или после теплого салона так казалось, но я почувствовала, что мерзну.
Или ощущение холода возникло от пристального взгляда немолодой тетки в светло-рыжем, заношенном пуховике и белой вязаной кепке с козырьком. Она стояла чуть поодаль и, не стесняясь, рассматривала и машину, и меня. Я сдала тетке той же монетой, но она не смутилась и взгляда не отвела, напротив, слегка кивнула. Приглашение?
— Раиса, — представилась аборигенка, — а вы Игорьку кем будете? Раньше я вас тут не видела.
— Партнеры по бизнесу, — обтекаемо ответила я.
— Понятно. А я думала — чего этот цыган зеленоглазый сегодня с одной, завтра с другой, послезавтра с третьей. А тут, оказывается бизнес… Совсем я, старая, от жизни отстала.
Подтекстом тут явственно читалось то же самое, что я сегодня уже слышала; «Шлюх к бандитом возит».
Я представила себе 50-летнюю Ларису, привезенную к бандюганам «в сауну», и развеселилась. Пять минут недоумения, а потом они бы ей за пивом бегали по очереди, и за очередь бы дрались, определенно.
— Если вы так наблюдательны, — сказала я, все еще улыбаясь, — может быть, вспомните: чуть больше полугода назад Игорь машину продал. Серый «Лексус».
— С уголком? — сощурилась баба.
— С уголком, — кивнула я.
— Помню, как же. А что, машина угнанная, да?
— Это мы и пытаемся выяснить, — многозначительно произнесла я, вынула из кармана пуховика визитницу (в первом кармашке была моя визитка) и на полсекунды сунула тетке под нос. А потом так же быстро убрала. Вряд ли она успела что-то заметить, кроме фотографии, — частное детективное агентство «Мегре».
Тетка мгновенно сделала стойку, как гончая. Взгляд обежал меня, видимо, пытаясь сообразить, где я прячу пистолет, и как, в случае перестрелки, буду выхватывать. Не знаю, к какому выводу она пришла, но, видимо, решила, что пистолет достаточно близко. Потому что глубоко вздохнула, и…
— То, что сосед-то был бандит, понятно и коню. В школе учился на одни двойки, а потом отцов дом снес и эту «виллу» построил. Не работал нигде ни дня, только иногда уезжал на машине…
— Много «сведений» собрала? — сощурился Никита, когда мы уже выруливали на трассу.
— Вагон и маленькая тележка.
— И сколько там правды? Ноль целых
— Думаю, еще меньше, — проговорила я, задумчиво глядя, как снежная лента дороги ложиться под колеса автомобиля, — более-менее уверенно в «дано» можно записать только слова: меня зовут Раиса.
— Я бы и за это не поручился.
Гроб с покойником выбил меня из колеи. Одно дело безобидные, в общем, странности с выбитым стеклом… Другое дело — самый что ни на есть настоящий труп. Связана смерть Босого с «Делом о Серебряной Госпоже», или просто совпадение? Логика голосовала за случайность, а интуиция просто вопила о том, что «это жу-жу-жу неспроста».
Уважая царящий в моей душе раздрай, Никита с разговорами не лез, молча вел машину, придерживаясь «регламента», и за это я была ему благодарна.
На подъезде к городу он внезапно затормозил и притер «бэху» к обочине.
— Что-то случилось? — спросила я.
— Пойдем-ка, пройдемся, — распорядился он.
— Куда? — насторожилась я.
— В темный лес, конечно, под густую елку. Тоже мне, Красная Шапочка. Пойдем, коньяком тебя угощу.
— Я не собираюсь пить днем.
— А никто и не предлагает, — пожал плечами Никита, — «пить» начинают граммов с двухсот пятидесяти, а «соточка» — это просто лекарство от стресса. Что-то вроде «Новопассита», только побочных эффектов нет.
Это была самая обычная придорожная кафешка для дальнобойщиков — наследница тех времен, когда такие же заведения располагались вдоль торговых трактов, именовались трактирами, кормили всех проезжающих, в основном купцов и гонцов и исправно снабжали информацией разбойников. Сейчас, в принципе, ничего не изменилось. Вместо купцов — водители фур, вместо гонцов — ДПС-ники, вместо разбойников — бандиты. Слова разные, смысл тот же.
В маленьком зале на шесть столиков скучала молодая девушка в фирменном халатике, да у стены сосредоточенно наворачивал солянку хмурый парень в сером, грубой вязки, свитере и широких джинсах.
Увидев Никиту девушка мгновенно подобралась, подкрутила «кокетливо спадающую», на самом деле уныло висящую сосулей прядь крашеных волос, и завлекающее улыбнулась.
— Вы что-то хотели?
— Хороший коньяк есть? Я имею в виду хороший, а не по 800 рублей за батл.
Я сняла пуховик и подошла ближе.
— «Наполеонов» не держим, — враз поскучнела девушка.
— «Бехеровка» лимонная есть? — дождался кивка и продолжил, — апельсин порежьте дольками. И два кофе.
— Я люблю черный, без сахара.
— А мне по плебейски, с сахаром и сливками, — распорядился Никита.
Вопреки моим опасениям, обслужили нас быстро.
Никита скрутил пробку бутылочке с прославленным чешским ликером, плеснул в рюмку «на два пальца», с ножа посыпал ломтик апельсина корицей и скомандовал:
— Глотай сразу. А потом апельсином.
— Вкусно, — оценила я, — никогда так не пробовала.
— «Бехеровку» пьют только так, — наставительно сказал Никита, — если лимонная или классическая. «Черную» запивают светлым пивом. Только это нужно делать вечером, дома и в выходной. Упьешься с космической скоростью.