Черная кошка
Шрифт:
Поразмыслив над тем, стоит ли мне уделять какое-то особенное внимание своему туалету, я пришла к выводу, что это необязательно. Форма одежды – рабочая. Джинсики, маечка. Для деревни вполне сойдет. В этот раз я не собиралась изображать из себя ни менеджера кошачьего цирка, ни представителя санэпидемстанции, ни кого бы то ни было еще. Правда, только правда, и ничего, кроме правды. Сегодня мое оружие – быстрота и натиск. Пускай только попробуют увиливать от ответов на мои вопросы! Все под одну статью пойдут!
Но если своему костюму я не собиралась уделять повышенного внимания, то
Просмотрев свой арсенал технических средств, я прихватила с собой набор отмычек, портативную видеокамеру и диктофон, которые можно было использовать незаметно для окружающих, а также нож. Хороший немецкий нож с коротким, широким и очень острым лезвием. Пригодится в хозяйстве. Кто знает, что там ждет меня, в этой Тополевке?
Еще немного подумав, я решила взять и пистолет. С собой таскать его не буду, но в машине пусть лежит. На всякий случай.
Снарядившись таким образом, кое-что укрепив на себе, кое-что положив в сумочку, я почувствовала себя полностью готовой ко всем неожиданностям. Оставалось только спуститься к машине и отправиться в путь.
Путь до Тополевки был не таким уж коротким, и прошло некоторое время, прежде чем я оказалась перед поворотом с основной трассы, где на указателе значилось название нужного мне населенного пункта. Поскольку на этот раз я не планировала предпринимать обходные маневры, а решила действовать напрямую, то направилась сразу к зданию местной администрации. Найти его было нетрудно.
Тополевка, по всей видимости, и раньше не была особенно густо населенным пунктом, а теперь, когда молодежь сплошь бежит из деревень, в маленьком селе и подавно не наблюдалось проблем с перенаселением. Проехав немного по единственной центральной улице, я оказалась перед большим деревянным домом, на котором красовалась сохранившаяся еще, наверное, со сталинских времен надпись: «Сельсовет». Но не она больше всего портила пейзаж. Хуже всего было то, что под надписью на входной двери, обитой дерматином, красовался огромный амбарный замок. Причем было ощущение, что он висит здесь с тех самых времен, когда появилась надпись.
Было очевидно, что в здании сельсовета мне искать нечего.
«Что же делать?» – в растерянности думала я, оглядываясь вокруг. Вокруг были расположены сельские дома с наглухо запертыми воротами и калитками, на которых хотя и не было амбарных замков, но это отнюдь не добавляло гостеприимства к их внешности. Но делать что-то нужно было, и я решила попытать счастья в одном из этих молчаливых за?мков. Я постучала в одну из калиток.
Моментально раздался собачий лай, который тут же был подхвачен как минимум сотней собачьих голосов. Контраст со звенящей тишиной, которая была разлита
– Вам кого? – спрашивала бабанька, с любопытством оглядывая меня, а также пространство за мной, видимо, с целью узнать, нет ли там еще кого.
– Мне... мне председатель нужен, – наконец ответила я, пытаясь перекричать рыкающих на разные лады собак.
– А зачем он вам? – с интересом спросила бабанька.
– По делу.
– По какому?
Ах ты, чтоб тебя...
– Вы председатель? – глядя в упор, спросила я назойливую бабаньку.
– Я? – с какой-то задумчивостью сказала бабанька, как бы решая, председатель она или нет. – Я нет, не председатель. Нету председателя. В отпуску он.
Наконец-то!
– А кто-нибудь из администрации есть?
– И из администрации никого нету. Мариванна, бухгалтер, к родственникам уехала, а у Вальки, секретарши, ребенок заболел. Сторож только остался, да он пьет уж третий день... а вы чего хотели-то?
– Да нет... нет, ничего, спасибо, – говорила я, направляясь прочь от непутевой бабаньки.
– А то Мариванна послезавтра приедет, можете к ней... – кричала та мне вслед.
«Да, – думала я, садясь в машину, – если диалог Семенова с соседями Насти происходил в том же ключе, думаю, немного информации он смог из него почерпнуть».
Но так или иначе сейчас и мне не оставалось ничего другого, как обратиться к этим самым соседям. Адрес мне был известен, и, времени не тратя даром, я отправилась туда.
В разговоре с соседями я решила не представляться частным детективом, а сказать, что я, как и Семенов, старая подруга матери Насти и, узнав, что у нее никого не осталось, хочу найти девочку.
Мои предчувствия насчет результативности диалога оправдались целиком и полностью. Женщина, открывшая мне, оказалась помоложе, чем предыдущая бабанька, но на ее мыслительных способностях это не отразилось никак.
Приблизительно полчаса ушло у меня на то, чтобы втолковать ей, кто я такая. После этого еще минут сорок мы переливали из пустого в порожнее, пытаясь определить, в какой же детский дом попала Настя.
– Но ведь что-то же должно быть вам известно, – в сотый раз повторяла я. – Вы вот соседи, живете рядом, девочка осталась одна – ведь должна же была вас заинтересовать ее судьба. Ведь не могла же она в никуда испариться?
– Никуда она не испарилась, – раздраженно, в сотый же раз отвечала женщина. – Говорю вам – отправили в детский дом.
– Да в какой детский дом, в какой именно, можете вы толком сказать?
– Так я вам и говорю, в детский дом в Тарасове. Чего вам еще?
– Но в Тарасове же не один детский дом!
– Ну, не знаю...
Все было бесполезно.
Но ведь не могла я просто так повернуться и уехать. Что я Семенову скажу, а главное – как мне расследование начинать? Ведь начинать нужно с чего-то. А этого «чего-то» у меня как раз и нет.
Я перевела дух и пошла по новому кругу.
– Хорошо. Вы утверждаете, что Настю поместили в детский дом в Тарасове?