Черная Кровь Победы
Шрифт:
Первый был прост — он приходит в любую имеющуюся в этом многонациональном и многоконфессиональном городе церковь, имеющую отношение к православию. Они назывались здесь Древневосточными православными церквами. И отбывает время на местной службе, после чего обращается к главному священнику храма (как они здесь называются на местном языке?) и объясняет по-английски, что он белый эмигрант из СССР, и ему надо к англичанам. Священники обычно люди образованные и его поймут. И вряд ли у них возникнут вопросы, почему он так поступил. Вера для них зачастую на первом месте, а о мирских делах они думают меньше. К тому же, наверняка они сотрудничают с англичанами — хотя бы на случай погромов, которые здесь могут устроить
Этот вариант казался Рябову удачным. Накладок возникнуть не должно. Но он рассматривал и второй вариант. Придти сразу в городскую колониальную администрацию и там сразу предстать перед английскими представителями. «Вот так вот, вот так сразу… Таким красивым». Усмехнулся про себя Рябов и решил, что это слишком простой путь. К тому же, если он беглец из СССР, он должен быть, скорее всего, верующим и сразу пойти в храм, отблагодарить высшие силы за успешное бегство. Хотя, конечно, единственным напрягающим фактором в первом варианте было то, что Древневосточные православные не были совсем одинаковыми с РПЦ. И вообще ей не подчинялись. Поступил бы так беглец?
Правя верблюдом по направлению к центру города, он еще пару минут раздумывал над этим, и решил, что, в конце концов, разница не существенна. Ведь он долго жил в СССР и в таких мелочах мог в принципе не разбираться, с учетом научного атеизма. Да и вообще они верили в одного бога, поэтому какая была бы разница эмигранту?
Рассудив так, он решил искать церковь. Для полноты образа это просто необходимо. Пусть и дольше на полдня. Его задание все равно рассчитано не на время, а на результат. Заодно, он удовлетворит свою страсть к знаниям, увидев церковную службу за границей. В СССР он ходил в храмы пару раз. Опять же — ему было уж очень интересно все вокруг. И такая часть жизни большинства человечества его тоже интересовала. Потому что партия учит атеизму и не верить в «поповщину», но ведь почему люди за нее так цепляются надо знать? Так капитан объяснял себе свой интерес к религии и даже где-то теологии. Однако он понимал, что в нем сидит нечто более глубокое, что тянет его к этим вопросам. Возможно эти самые способности к гипнозу? Он не любил думать об этом и гнал от себя мысли о такой не вписывающейся в его мировоззрение вещи, но она была, и иногда размышления об этом всплывали ненадолго сами собой.
За такими нехитрыми мыслями, он выехал на довольно широкую улицу и стал искать, крутя головой, какого-нибудь местного обитателя, выглядевшего поприличнее и одетого получше. Именно такой мог знать здесь хотя бы немного английский — язык администрации, без которого в условиях колониализма не заработаешь на хороший внешний вид.
После пары неудачных попыток, когда проходящие мимо торговцы только разводили руками на его попытки заговорить по-английски, он, наконец, нашел какого-то очень прилично одетого араба, одетого даже частично по-европейски. По крайней мере, на лице у него была традиционная куфья, но брюки были европейского фасона, он обратился к нему:
— Do you speak English?
— A little. — Ответил тот, задумчиво посмотрев на завернутого целиком в местные одеяния по самые глаза Рябова.
Дальнейший диалог был прост. Араб знал английский не хуже Александра, только разговаривал с гораздо более сильным акцентом. Как понял капитан — он работал при английской администрации Мосула, отвечая за какие-то поставки продовольствия, потому и зарабатывал по местным меркам большие деньги и был типичным представителем компрадорской буржуазии, как понял Рябов, вспоминая лекции по международной политике у комиссара. Покойного комиссара Колесниченко…
Отбросив грустные мысли, он только пообещал мысленно комиссару отомстить за него, сорвав все планы англичан, выяснил как проехать к церкви. После нескольких минут объяснений,
Когда полуденное солнце начало изливать свой жуткий зной, хуже переносящийся нежели в пустыне из-за большого скопления людей и строений, которые сохраняли жар, Александр уже не знал — то ли снимать куфью чтобы проветриться, то ли натянуть еще сильнее, чтобы не получить ожогов на лице. Его начала даже занимать мысль посетить какую-нибудь таверну или караван-сарай — выпить холодного чаю и охладиться в тени, когда он неожиданно оказался на берегу Великой реки. Это был Тигр. Мощные волны лениво катили под палящим солнцем, слепя бликами. Дунула прохлада. У капитана захватило дыхание от вида столь могущественной стихии, рядом с которой не то что один человек, а весь этот город казались карликами. «Река, давшая миру цивилизацию…».
Посмотрев на реку несколько минут и дав отдохнуть верблюду, Рябов отправился дальше по направлению к церкви. И когда он уже начал думать, что где-то не там повернул, он увидел прямо перед собой, как и обещал тот араб, не слишком большое, но величественное строение, причем даже на вид сильно укрепленное. «На случай погромов» — сразу понял Александр.
Он спешился и наконец слез с животного, привязав его к столбу. Рядом мгновенно оказался мальчишка, которому Рябов сразу и без разговоров кинул мелкую монетку. Он знал, что это такой бизнес — эти мальчишки присматривали за чужими лошадьми и верблюдами, чтобы их никто не похитил. Причем если такому не заплатить или долго препираться — он скорее сам наведет воров, которые кишели здесь повсюду, на бесхозный «товар».
Зайдя в здание, он прошел мимо двух бородатых мужчин-привратников, которые столь цепко посмотрели на него, что он перекрестился, поняв, что они отсеивают чужаков, как и все в этом городе. И заодно стянул с себя куфью, открыв европейское лицо.
— I am Russian. — Просто сказал Рябов.
Они переглянулись и, не зная английского, но уловив смысл переспросили:
— Русси?
— Yes. Да. — И Рябов закивал.
Его пропустили и он зашел внутрь, сев на одну из истертых многими поколения прихожан лавку. Священник как раз читал что-то из Евангелия. Это-то Рябов мог понять, образованность позволяла. Прихожан было мало и многие косились на него. Видимо, многие знали друг друга в лицо и не могли понять кто он. Но не вставали с мест, а продолжали слушать проповедь.
Когда проповедь закончилась, Рябов, как и все местные перекрестился и обозначил поклон, после чего, немного выждав, поднялся на ноги и подошел к священнику, копошащемуся в бумагах у алтаря. Тот настороженно и выжидающе посмотрел на него. Пара прихожан задержалась после службы в храме, поглядывая на Александра. «На тот случай, если я хочу сделать что-то плохое в их церкви. Как же здесь все разделены и боятся друг друга. И все из-за веры. В нашей стране такого уже давно нет. Хочешь верить — ходи в храм своей веры… Ну только с партией могут быть проблемы, если партийный. Но ведь не так!». Вздохнул про себя капитан. Его коробило, что люди верующие в бога, могут так ненавидеть таких же верующих, у которых отличается от других только пара букв или важных людей в их священных книгах.