Черная кровь
Шрифт:
Как Баюн подошёл, не заметил никто. Он просто возник в нескольких шагах и, как бы продолжая давно начатый разговор, произнёс, обращаясь к Таши:
– Сейчас ты пройдёшь по своим следам на старое место и будешь охотиться там, пока не подстрелишь четыре белки. А ещё лучше – пять.
– Кто же бьёт белку весной? – недоверчиво спросил Таши. – У неё сейчас не шкурка, а одно позорище.
– Ты хочешь ждать до зимы? – вопросом на вопрос ответил Баюн, и Таши покорно склонил голову.
Баюн тем временем достал откуда-то, как из воздуха взял, маленький, совершенно детский лук и связку стрел, какими
– Вот тебе оружие для охоты. Ты ведь любишь стрелять из лука?
Таши вспыхнул, но сжал зубы и молча взял игрушку. Коли взялся покорствовать врагу, так иди этой тропой до конца. А дашь волю гордости, так всего и сможешь, что умереть гордо, и ничего больше не выторгуешь.
– Можно взглянуть? – спросил Ромар.
– Погляди, – согласился чужинец. – У тебя глаз лёгкий, вреда не будет.
Старик подошёл, склонился над лучком, на мгновение прижался к нему щекой и тут же отодвинулся. Глаза старика влажно блеснули.
– Великий Лар, какая вещь! – произнёс он. – Как бы я хотел сделать такую!
Выходит, не просто обидную безделку подсунул ему котяра, успокоился Таши. Даже Ромар завидует такой безделке. Конечно, будь у Ромара руки, он бы сделал ещё лучше, но что зря жалеть о прошлогоднем снеге: будем стрелять из того, что есть. Тем более, не так и сложна задача – промыслить пяток бельчат. Зверька этого в округе полно, а векша – существо любопытное и доверчивое. Без особой нужды в него и стрелять-то неловко. За час можно управиться.
– К обеду ждите, – сказал Таши, направляясь к краю поляны.
– Не хвались, – прозвучал в голове ровный голос. – В моём лесу звери пуганые.
Когда Таши исчез за деревьями, Баюн покачал круглой головой и сказал так, чтобы слышал только Ромар:
– Хороший юноша. Но ещё очень молодой.
– Но зато хороший, – ответил старик.
– Думаю, что к вечеру он вернётся, – прозвучал Баюн, – а пока я хотел показать тебе свой дом.
– Ей можно видеть? – молчаливо спросил колдун, указав глазами на Унику.
– Ей можно, хотя она тоже ещё очень молода. Её слишком многое тянет к внешнему. Будет ли толк?
– Молодость имеет обыкновение проходить. Пусть посмотрит.
Идти пришлось недалеко, и с первого взгляда ничего особого они не увидели. Тот же лес, такие же сопки, что и повсюду в этих местах. Но под навесом одной из скал обнаружился узкий лаз в пещеру. Ромар и Уника прежде видывали пещеры, вырытые водой в меловых откосах вдоль стариц и у самого русла Великой. Но о таких норах им не доводилось и слышать. Рассказывали, правда, что горные великаны тоже селятся в огромнейших залах, что встречаются нередко в западных горах. Но одно дело слышать и совсем другое увидать самим.
Путники проползли в узкое отверстие, довольно долго спускались по тесных ходам, так что сама память о дневном свете осталась наверху. Уника с тревогой думала, что Таши может вернуться прежде времени и будет тревожиться, нигде не найдя её.
Куда ведёт ход, видно не было, но снизу ощутимо тянуло свежим ветром, а это значит, что впереди, во всяком случае, не тупик. Но того, что ожидало их за очередным поворотом, ни Ромар, ни Уника предполагать не могли. В глаза блеснул тусклый свет, и путешественники очутились в обширном зале, таком высоком,
Ромар молча обошёл пространство пещеры. Останавливался то у одной, то у другой фигуры, пытливо заглядывал в глаза, словно спрашивая о чём-то и не находя ответа. Уника просто ничего не понимала, ей было всего лишь страшно. Заманил их чужинец и теперь уже не выпустит. И Таши будет напрасно метаться по окрестностям, разыскивая их след. Они теперь навеки похоронены под землёй, среди живых мертвецов. Уж лучше быть убитым по-простому, как всякий живущий погибает.
– Сколько же им лет? – спросил наконец Ромар.
– Кому сколько, – ответил Баюн. – Но много. Я до столька считать не умею.
– Зачем они тут? – Было видно, что Ромар задаёт этот вопрос вместо того, который тревожил его на самом деле, но который безрукий колдун задать не осмеливался.
– Это маги прежних времён. Великие колдуны, познавшие тайны мира. Они были так могучи, что теперь не могут умереть, но стали так стары, что не могут жить. Я собрал их здесь, потому что тут им не так плохо.
– Страшно… – невольно вырвалось у Ромара.
– Страшно, – согласился Баюн. – Они уже толком ничего не понимают, а мне страшно. Прокормить их нетрудно, в конце концов они и при жизни не были привередливы. Куда хлопотнее бывает, если кто-то из них начинает колдовать. Сил у них немного, но их искусство велико.
– Тот колдун, что Кюлькаса тревожит, – спросил Ромар, – случаем здесь не сидит? Кто из ума не выжил, тот на такое не вдруг решится.
– Здесь его нет, – сказал Баюн. – Я бы знал.
Уника подошла к одному из людей, заглянула в сморщенное, словно прошлогоднее яблоко, лицо. Остатки белых волос курчавились на голом черепе, кожа, когда-то чёрная, казалась теперь грязно-серой.
– Кто ты? – спросила девушка.
Негр молчал.
– Кто ты? – повторил Ромар на языке чернокожих.
– Я Джуджи, заклинатель раковин, – неожиданно ответил старик и снова опустил голову.
Богоподобный Джуджи, живым ушедший на небо! Так вот каковы оказались твои небеса!
– Может быть, лучше было бы их убить? – Ромар повернулся к чужинцу. – Сами умереть они не могут, но убить их возможно?
– А ты сможешь это сделать? – спросил Баюн.
Ромар поник и, помолчав, произнёс: