Черная мадонна
Шрифт:
Джесс вновь рассмеялся.
– Не переживай, я никакой не клон Макса Сегра. И Феликс не клонировал меня из ДНК, полученной с Туринской плащаницы.
– Ну, конечно же, клонировал! Я сама видела.
– Мама, это глупость. Та ДНК была бы слишком старой.
– Но это два единственных объяснения.
Джесс прислонился спиной к перилам и посмотрел на нее.
– Спасибо, что ты дала мне Библию, мама. Она многое мне объяснила. Ночью я проснулся и разговаривал с Богом. И теперь, после того как ты рассказала мне свою историю, я, кажется, начинаю понимать.
В следующее мгновение Мэгги показалось, что колдовские чары этого утра исчезли. Солнце поднялось
– So che sono [33] , мама, – произнес Джесс.
– О, мой мальчик!
– Мама, меня сотворило твое сердце. И сердце Феликса. Я родился, потому что ты позвала меня. Другого способа появиться на свет у меня не было. Для тебя я тот, кто умер на кресте.
Солнце вставало за спиной Джесса, и Мэгги не было видно его лица. Лишь цветки кизила у его ног.
33
Я знаю, кто я такой ( итал.).
– Что ты хочешь этим сказать, Джесс?
– Жизнь – это история, которую мы пишем нашей верой.
Его следующие слова, казалось, исходили от окружавшего его света.
– Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам. Ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят.
Это было Евангелие от Матфея, глава седьмая, стихи седьмой и восьмой. Джесс цитировал слова Иисуса Христа.
– Скажи, что ты пытаешься донести до меня?
– Тогда ученики, приступивши к Иисусу наедине, – ответил Джесс, – сказали: почему мы не смогли изгнать его? – Он вновь принялся цитировать Библию: – Иисус же сказал им: по неверию вашему; ибо истинно говорю вам: если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: «перейди отсюда туда», и она перейдет, и ничего не будет невозможного для вас [34] .
34
Мф. 17:19–20.
Мэгги знала, что Христос произносил все эти слова, но кто их сегодня понимает буквально? Никого, кроме нее и Джесса, в данный момент на берегу озера не было, и ни одна душа в мире не слышит его, кроме нее самой. Вряд ли он это серьезно. Как можно сотворить что-то одной только верой? Будь это так, потребовалась бы еще одна Нагорная проповедь. Потребовались бы толпы народа, чтобы ее услышать, писцы, чтобы ее записать. Внезапно Мэгги поняла: ведь это уже произошло. Джесс повторял слова, дошедшие до нас через века, но никто – если человек этот в своем уме – не стал бы в них верить, по крайней мере, воспринимать буквально. Мэгги всю свою жизнь читала Библию, но ей и в голову не могло прийти, что Иисус имел в виду именно то, что говорил. Неужели это и есть новое послание? То, что старое, – истинно?
– Сие сказал Я вам, – произнес Джесс, – да радость Моя в вас пребудет, и радость ваша будет совершенна [35] .
Не веря собственным глазам, Мэгги посмотрела на сына.
– Джесс, ты хочешь сказать, что теперь ты знаешь, что ты Иисус? Что помнишь, как ты произносил эти слова?
– Нет, точно я этого не помню. Но мне показали, кто я такой. Я узнал об этом всего лишь мгновение назад. Во мне живет личность Иисуса, частица его души.
35
Ин. 15:11.
– Реинкарнация?
– Мама, какая разница, как это назвать. Я та самая гора, которую ты передвинула с места, как и обещал Христос. Я и есть то самое великое дело, которое ты сделала. Ты и дядя Феликс просили, искали, стучали в двери, веря в то, что это произойдет. И вам ответили, и вы нашли, и вам открыли. Я вернулся.
Мэгги была готова разрыдаться. Боже, неужели это он сам говорит? Она ведь сейчас не представляет важности. Все это прекрасно знают. Особенно она сама. У нее не было сил сотворить такое чудо.
– Нет, Джесс. Мы всего лишь инструменты воли Божьей, иначе бы он этого просто не допустил. Ты пришел в этот мир. Значит, так было угодно Господу.
Джесс вновь принялся цитировать Библию:
– Есть ли между вами такой человек, который, когда сын его попросит у него хлеба, подал бы ему камень? и когда попросит рыбы, подал бы ему змею? [36] Ты и Феликс просили меня, и я родился.
Мэгги покачала головой.
– Просите, ищите, стучите и затем верьте. Этот и есть тот самый секрет, преподнесенный нам Иисусом в нашей повседневной жизни, – произнес Джесс. – На земле Бог хочет для нас того, чего мы хотим для самих себя.
36
Мф. 7:9.
Мэгги встала.
– Нет, Джесс! В головах у людей постоянно рождаются черные замыслы. Так что ты не прав. Это… это неверное толкование. Более того, половина мира молится Иисусу вот уже две тысячи лет. Что такого особенно в Феликсе и во мне, что мы…
Джесс подобрал цветы кизила, открыл ладонь Мэгги и ссыпал их в нее.
– Мир не хотел моего физического возвращения, – негромко произнес он. – Люди не верили, что можно открыть глаза и увидеть меня во плоти и крови. А ты поверила. Ты и дядя Феликс. Благодаря вам я и появился на свет.
Солнце встало. Джесс рассмеялся и вновь превратился просто в мальчика. Он обнял мать, которая лишилась дара речи, и зашагал с веранды к берегу, чтобы поприветствовать Короля-Молчуна.
Глава 22
Сэм прошел вдоль виа Семпионе в город, к пьяцца дель Пополо и нырнул в фойе отеля «Флорида». Внутри гостиница скорее напоминала дом какой-нибудь не слишком богатой семьи. В целях экономии лампы в пустой гостиной были погашены, коридоры – тускло освещены. Убедившись, что за конторкой никого нет, Сэм, перешагивая через две ступени, поднялся по старой деревянной лестнице на третий этаж, где, пройдя по коридору до нужного номера, постучал. За дверью послышались шаркающие шаги, и она открылась.
– Значит, ты приехал, – сказал Сэм, входя в комнату.
Доктор Льюистон зевнул.
– Я здесь. Устраивайся поудобнее.
С этими словами врач направился в ванную. Сэм подошел к двуспальной кровати, накрытой лоскутным одеялом, точно таким, как любила его бабушка. Кроме двуспальной, в номере была еще односпальная кровать, на которой никто не спал, рядом с ней столик. Сэм подошел к окну, открыл ставни и высунулся как можно дальше, чтобы увидеть озеро Маджоре. Затем он услышал звук смываемой в унитазе воды.