Чёрная магия (Сборник)

Гейман Нил

Сегодня ночью мать не зажгла свечу, даже в честь ожидаемого ею Великого Охотника. Она пила и вздыхала, вздыхала и пила, и тянула свои сердитые унылые песни. В конце концов она уснула, но и храп ее звучал сердито и уныло. Тогда Зиндер улегся на циновку.

И рассмеялся.

* * *

Вся деревня, не считая мужчин в таверне и странного незасыпающего младенца, уснула вскоре после восхода луны.

Именно в это время Зиндер обычно просыпался.

Каждый вечер он с нетерпением ждал этого момента; днем ему было достаточно интересно, когда он бродил по окрестностям и смотрел, что нужно сделать. Нападения

и издевательские шутки односельчан, не говоря уже о ругательствах, его не волновали. И даже брань матери не причиняла ему вреда и скатывалась с него, как с гуся вода. Навредить Зиндеру было невозможно.

Ночь для него была самым любимым временем.

Сначала Зиндер очень осторожно, с ловкостью, отработанной долгой практикой — поскольку делалось это им осознанно, начиная с четырех лет, — извлек себя из своего внешнего тела. Если бы кто-то это видел — но никто не видел, да и не должен был, — то решил бы, что из груди Зиндера выходит его душа или призрак.

Один Зиндер встал, другой остался лежать с закрытыми глазами и губами, растянутыми в улыбке. Бодрствующий Зиндер был шестнадцатилетним юношей, высоким, стройным и сильным, с энергичным лицом и серьезными синими глазами. Его волосы, черные, как ночь, водопадом струились до самого пояса. На нем было прекрасное, как и он сам, одеяние цвета сумерек, луны и ночи.

Выйдя из своей внешней оболочки, Зиндер наклонился и дружески прикоснулся к ней, убрав редкие волосы со лба. Синяк, оставленный комом земли, тут же исчез. (Он в любом случае быстро прошел бы, просто Зиндер ускорил заживление.) Потом Зиндер вошел в комнату, где в кресле, открыв рот, храпела его мать.

Он провел пальцами по ее лицу, старательно убирая часть напряжения и злобы, словно стирал их тряпкой. Мать вздохнула во сне, перестала храпеть и задышала легче. Потом он постучал костяшками пальцев по пустому горшку с живой водой. Горшок тут же наполнился чистой водой — волшебной. Хотя она имела вкус спиртного и давала веселье, она не причиняла никакого вреда тому, кто ее пил. После этого Зиндер отворил буфет и стал смотреть на пустые полки до тех пор, пока там не появились маленькая буханка, ломоть сыра и кусок мяса. Он закрыл дверцы.

Выйдя из лачуги, Зиндер огляделся по сторонам и отдал повеление буйным сорнякам в огороде. Они начали меняться, под колючими листьями появились ягоды. Засохшее дерево тоже возвращалось к жизни.

Тут из-за деревьев выпрыгнул дикий кролик и остановился на краю огорода, уставившись на Зиндера. Зиндер тихонько свистнул. Кролик ринулся прямиком к нему и без малейших колебаний заскочил к Зиндеру на руки. Тот погладил зверька, в точности так же, как перед этим гладил лицо матери. Этим жестом он давал защиту от ночи и от хищников. Серый мех кролика пах грибами и травой.

Когда кролик снова умчался прочь, Зиндер занялся крышей лачуги. Конечно же, он не стал на нее карабкаться. Он полетел. Крылья, выросшие у него за спиной, были черными, как и его волосы, но имели бархатное оперение огромного ворона. Они медленно, размеренно вздымались, пока Зиндер сидел на крыше, заменяя силой мысли разбитую черепицу и свалявшуюся солому, пока дела не стали обстоять лучше, хотя и не настолько, чтобы кто-то заподозрил воздействие сверхъестественного. Иначе его жалкую, никчемную, глупую мать обвинят в том, что она ведьма.

Зиндеру было жаль, что его мать находится в таком состоянии и поэтому не может принять у себя Великого Охотника. С крыши Зиндер видел, как тот идет домой

по тропке между полями, неся добычу. Зиндер, впрочем, подбросил ему ненавязчивую мысль… Может, завтра Охотник заглянет? Зиндер знал, что мать обрадуется и вреда от этого никому не будет. Единственной причиной, по которой Охотник вообще наведывался в эту лачугу, было то, что он смутно ощущал здесь присутствие какого-то колдовства. И, сам того не осознавая, Охотник начал верить, что это мать Зиндера неким образом является волшебной. Кроме того, ему нравилась зачарованная живая вода. Он знал, что в таверне ничего подобного не наливают.

Луна той ночью была красивой и круглой, цвета слоновой кости. Но отправляться в небо было рано. Это деревня Зиндера, и у него там кое-какие дела.

Сначала он пролетел над домом старухи с козой. Нынешним вечером, когда они тащились мимо, Зиндер заметил, что козе нездоровится. Зиндер знал, что старуха не проживет без молока козы и ее шерсти. Хозяйка вычесывала козу во время линьки, затем пряла и ткала одеяла.

Старуха спала в доме. Зиндер послал сквозь дымоход исцеляющий луч для ее больной спины. Коза тем временем мрачно стояла у дома, устремив на луну щели зрачков. На фоне ночного светила пронесся Зиндер, и коза встревоженно заблеяла, но в следующее мгновение заклинание Зиндера накрыло ее, словно прохладная и мощная волна. Взгляд козы остановился, она резко почувствовала себя лучше. Зиндер, внимательно наблюдавший за животным, увидел, как внутри козы загорелось что-то наподобие мягкого света. Готово. Отлично.

Он исправил прочие вещи, требовавшие срочного вмешательства. Поля, которые Зиндер проверял каждую ночь, находились в отличном состоянии и должны были дать особенно щедрый урожай. Источник снова нуждался в чистке, но это заняло всего пару секунд. Кашлявшему малышу лучше. Женщина с ревматизмом и мужчина с чесоткой поправляются, и помощь им больше не нужна. (Сын дровосека, месяц назад отрубивший себе палец, еще не осознал, что палец отрастает заново, не хуже прежнего. Зиндер подкинул ему идею помолиться о подобном чуде. Это и волшебство отлично замаскирует, и подарит счастье маленькому священнику в церкви.)

Когда Зиндер наконец направился прочь от села, пока не набирая высоты, он заметил у таверны четырех своих мучителей. В отличие от укрепляющей силы Живой воды, которую Зиндер создавал дома, питье в таверне было противным, отравляло организм и вдобавок ко всему порождало агрессию. Молодые люди затеяли потасовку.

Они не видели залитого лунным сиянием Зиндера, парящего в каких-нибудь десяти футах от них. Ни один человек не мог его приметить, если тот не желал этого, а вот животные могли. Волк, лиса, медведь и даже сторожевые псы во дворах у людей — они всегда поднимали головы и смотрели, как он пролетает мимо.

Зиндер наблюдал за дракой, которая была слишком бестолковой и неуклюжей, чтобы в ней кто-то серьезно пострадал.

Но эти юноши нападали на него чаше других. Несомненно, теперь настало время для мести. Что же станет делать Зиндер — неведомый волшебник?

Он беззвучно рассмеялся и сотворил подобие молнии, от которой все четверо полетели кубарем. Ни один не ушибся и не пострадал. Когда они упали, у них было ощущение, словно они опустились на пуховые перины. А сам удар молнии на самом деле вызвал у них чувства куда более приятные, чем алкоголь. Они лежали, глядя в сторону Зиндера (и не видя его), любуясь луной и искорками звезд. Зиндер подкинул им новые мысли.