Черная магия

Тирнан Кейт

«Разве это возможно?
– спросил я.
– Ведь это я первым призвал черную магию - магию тьмы, чтобы разыскать родителей. Хоть Линден и вызвал в одиночку призрака тьмы, убившего его, натолкнул-то его на эту мысль не кто-нибудь, а я».

Тогда заговорила Элвин. Она сказала, что я ошибаюсь. Линдена всегда притягивала тьма. Его прельщала власть, и он считал возню с зельями ниже своего достоинства. Тугие кудри Элвин, такие огненно-рыжие, как и волосы нашей матери, вздрагивали

в такт каждому ее слову.

«О чем ты?
– спросил я.
– Мне Линден ничего такого не говорил».

'' Элвин сказала, что Линден считал, будто я его не пойму. Он признался ей, что мечтает стать самым могущественный ведьмаком в мире. Слова Элвин иглами вонзились в мое сердце. '

Дядя Бек спросил, почему она молчала раньше, но Элвин ответила, что говорила, и не раз. И, как всегда, упрямо вздернула подбородок. Тетя Шелах подумала и сказала: «А знаете, она и правда говорила. По крайней мере, мне. Но я решила, что она выдумывает».

Элвин сказала, что ей никто не верил, считая неразумным ребенком, и вышла из кухни, а мы с дядей Беком и тетей Шелах остались, обуреваемые чувством вины.

Джиоманах.

Утром своего семнадцатого дня рождения я проснулась, ощущая себя так, будто меня пропустили через мясорубку. Я сонно заморгала и посмотрела на часы. Девять. Солнце взошло в шесть, значит, я продремала три часа. Да уж! И тогда я вспомнила… Неужели Хантер мертв? Неужели я его убила?

Живот скрутило, снова подступили рыдания.

Маленькое пушистое тельце осторожно проползло под одеялом, прижимаясь к моему боку.

Дагда высунул наружу аккуратную серую мордочку, и я почесала его за ушами.

–  Привет, малыш, - ласково произнесла я и села на кровати в тот самый момент, когда открылась дверь.

–  С добрым утром, именинница!
– весело сказала мама.

Она подошла к окну и раздвинула занавески, впустив в комнату ровный солнечный свет.

–  С добрым утром, - ответила я, стараясь не выдать своих чувств.

Я представила себе, что будет с мамой, если она узнает о Хантере, и вздрогнула. Ее это убьет.

Она присела на постель и поцеловала меня в лоб, будто мне исполнялось семь, а не семнадцать, удивленно всмотрелась в мое лицо.

–  Ты не заболела?
– Она провела тыльной стороной ладони по моему лбу.
– Хм… Температуры нет, но глаза у тебя какие-то красные и опухшие.

–  Я здорова. Просто не выспалась, - пробормотала я. Надо было быстро сменить тему. Вдруг меня осенило.
– А сегодня правда мой день рождения?
– спросила я.

Мама мягко убрала волосы с моего лица.

–  Ну конечно, Морган. Мы же показывали тебе свидетельство о рождении, - напомнила она.

–  Ах да…

Всего несколько недель назад я и не думала сомневаться, что моя фамилия Роулендс и что я родилась в этой семье. Но затем я встретила Кэла, начала изучать

Викку, и выяснилось, что я потомственная ведьма одного из семи Великих кланов. Тогда я и узнала, что меня удочерили. Нам всем пришлось через многое пройти и многое переоценить. Но от этого я не стала меньше любить родителей, Шона и Мэри-Грейс Роулендс, или Мэри-Кей - их родную дочь, которую я люблю как сестру. Они тоже любили меня, как прежде, и пытались свыкнуться с моей ведьмовской природой, с моей наследственностью. Как и я сама.

–  Раз сегодня твой день рождения, тебе и решать, что делать. Выбирай, - сказала мама, машинально почесывая котенка за ушком, маленьким и закругленным, как у летучей мыши.-Торжественный завтрак и поздняя месса? Или сначала пойдем в церковь, а потом устроим пир на весь мир?

«Лучше совсем без церкви», - подумала я.

С тех пор как в мою жизнь вошла Викка, мои отношения с религией стали очень непростыми: в церковь я ходила против своей воли. К тому же мне было не по себе от мысли, что я смогу как ни в чем не бывало слушать католическую мессу и наслаждаться семейным обедом после того, что случилось ночью.

–  Мам, можно, я лучше отосплюсь как следует?
– спросила я.
– Что-то я и правда неважно себя чувствую. Сходите в церковь и позавтракайте без меня.

Мамины губы слегка сжались, но она тут же кивнула.

–  Хорошо, - сказала она, - как хочешь.
– Она встала.
– Принести тебе чего-нибудь вкусненького?

Мне было противно даже думать о еде.

–  Нет, не надо, - произнесла я, стараясь говорить беззаботно.
– Найду что-нибудь в холодильнике.

–  Хорошо, - сказала мама, вновь щупая мой лоб.
– Мы позвали Эйлин и Полу, будет праздничный ужин, торт и подарки. Ты рада?

–  Конечно, - соврала я, и мама вышла, прикрыв дверь.

Я вновь откинулась на подушку. Я чувствовала, что начинаю раздваиваться. С одной стороны, я была Морган Роулендс, любящая дочь, первая ученица в школе по математике, примерная католичка. С другой - ведьма: ведьма по крови и по устремлению.

Я потянулась, чувствуя боль в мышцах. События прошлой ночи нависли над моей жизнью грозовой тучей. Что я наделала? Как я это допустила? Знать бы наверняка, жив Хантер или нет…

Я подождала, пока внизу хлопнет входная дверь. Все ушли в церковь. Я встала и начала натягивать одежду. Я знала, что делать дальше.

Я оставила машину на окружной дороге, проходившей за домом Кэла, и направилась к обрыву. У самого края я легла животом на снег и, осторожно подтянувшись, свесилась вниз. Если я увижу Хантера, придется спуститься к нему. Если он жив, я приведу помощь. Если мертв… Об этом я старалась не думать.

Потом я собиралась проведать Кала, но сначала надо было покончить с главным - узнать, что с Хантером. Получила ли Скай мое послание? Поверила ли мне Служба спасения?

Снег на склоне был истоптанным и побуревшим - следы ужасной схватки Хантера с Калом. Страшно было даже вспоминать вчерашнюю ночь, вновь переживать беспомощность от заклятия Кэла. Зачем он так со мной поступил?