Черная метка
Шрифт:
– Детектив Андерсон? – спросила я.
– Рене Андерсон. Собственной персоной. А вы, наверное, док, о которой я так много слышала, – сказала она с высокомерием, свойственным, по моему мнению, большинству людей, не знающих своего дела.
– Я Джо Шоу, управляющий портом, – представился мужчина. – Должно быть, это насчет вас звонила охрана.
Он был примерно моего возраста, блондин с ярко-голубыми глазами и морщинами от слишком частого пребывания на солнце. По его виду можно было догадаться, что он ненавидит
– Можете рассказать что-нибудь полезное, прежде чем я приступлю к работе? – спросила я у Андерсон, стараясь перекрыть шум кондиционера и рокот вертолетов. – Например, почему это место не охраняют полицейские?
– Они мне не нужны, – ответила она, открывая дверцу. – Сюда не так просто проникнуть, как вы могли заметить.
Я поставила рабочий чемодан на землю. Когда Андерсон подошла ко мне, я была поражена ее миниатюрностью.
– Я немногое могу рассказать, – заметила она. – Сами все видите. Контейнер с протухшим трупом внутри.
– Нет, вы многое можете мне рассказать, детектив Андерсон. Как было обнаружено тело и когда? Видели ли вы его? Подходил ли кто-нибудь к нему? Не уничтожены ли улики на месте преступления? На последний вопрос вам лучше ответить отрицательно, иначе будете виноваты лично.
Она рассмеялась. Я начала натягивать комбинезон.
– Никому и в голову не пришло подходить близко, – произнесла она. – На это просто нет охотников.
– Чтобы узнать, что находится в контейнере, необязательно в него заходить, – прибавил Шоу.
Я сменила обувь на черные кроссовки и натянула бейсболку. Андерсон широко раскрытыми глазами смотрела на мой "мерседес".
– Может, мне тоже пойти работать в полицию штата? – ухмыльнулась она.
Я смерила ее взглядом и посоветовала:
– Если собираетесь входить внутрь, предлагаю переодеться.
– Мне нужно сделать пару звонков, – сказала Андерсон и отошла.
– Не люблю советовать людям, как нужно выполнять их работу, – осторожно произнес Шоу, – но что, черт возьми, здесь происходит? У нас в порту покойник, а копы присылают эту маленькую дрянь!
Желваки у него играли, со лба скатывался пот.
– Знаете, в нашем деле много не заработаешь, если не крутиться. Однако прошло уже два с половиной часа, и ничего еще не крутится.
Он изо всех сил старался не выругаться при мне.
– Мне, конечно, жаль умершего, – продолжил он, – но очень хотелось бы, чтобы вы сделали все, что требуется, и уехали. – Шоу снова сердито посмотрел на небо. – Это касается и журналистов.
– Мистер Шоу, – спросила я, – что перевозили в контейнере?
– Немецкое фотооборудование. Вам следует знать, что пломба на контейнере не повреждена, поэтому не похоже, чтобы кто-то трогал груз.
– Контейнер пломбирует отправитель?
– Да.
– Это означает, что, когда корабль отплыл, тело, живое или мертвое, скорее
– Похоже на то. Номера соответствуют зарегистрированным на таможне, внешне – ничего необычного. Кстати, груз растаможен пять дней назад. Поэтому мы сразу поставили его на платформу. Потом почуяли запах и поняли, что контейнер никуда не поедет.
Я оглянулась, стараясь охватить взглядом всю сцену. Легкий ветерок зазвенел цепями кранов, которые выгружали из "Евроклипа" стальные балки из трех трюмов одновременно, пока работа, как по команде, не прекратилась. Автопогрузчики и грузовые автомобили тоже были остановлены. Докерам и экипажам ничего не оставалось делать, кроме как глазеть на нас.
Некоторые смотрели с бортов и через окна корабельных надстроек. От покрытого нефтяными пятнами асфальта и разбросанных тут и там деревянных рам и растяжек поднимался жар, на переезде за складами лязгал и скрипел маневровый тепловоз. Всюду чувствовался сильный запах креозота, но и он не мог перебить витавшего как дым смрада гниющей человеческой плоти.
– Откуда прибыл корабль? – спросила я Шоу, заметив, что рядом с моим "мерседесом" припарковалась полицейская машина.
– Два месяца назад из Антверпена, – ответил тот, глядя на "Сириус" и "Евроклип". – Корабль под иностранным флагом, как и все остальные. Американский флаг мы видим, только если его поднимают из вежливости, – добавил он с некоторой долей огорчения.
Человек, стоящий на палубе по правому борту "Евроклипа", рассматривал нас в бинокль. Мне показалось странным, что в такую теплую погоду он одет в рубашку с длинными рукавами и длинные брюки.
– Черт, какое яркое солнце. – Шоу щурился от бьющего в глаза света.
– Что насчет безбилетников? – задала вопрос я, хотя не могла представить никого, кто захотел бы прятаться в запертом контейнере на протяжении двухнедельного путешествия в открытом море.
– Ни разу не слышал ни об одном безбилетнике. Кроме того, мы не первый порт, куда заходило это судно. Портом назначения был Честер, штат Пенсильвания. Большинство кораблей ходят из Антверпена в Честер, потом сюда, а от нас – прямиком в Антверпен. Безбилетник скорее всего сойдет в Честере, вместо того чтобы ждать до Ричмонда. У нас специализированный, малопосещаемый порт, доктор Скарпетта.
Я с изумлением увидела, как из только что припарковавшегося патрульного автомобиля выбрался Пит Марино.
– В прошлом году к нам зашли около ста двадцати океанских кораблей и барж, – продолжал говорить Шоу.
Марино был детективом все то время, которое я его знала. Мне никогда раньше не приходилось видеть его в форме.
– Если бы я оказался на его месте или был нелегальным иммигрантом, то стараясь покинуть судно, выбрал бы крупный порт, такой как Майами или Лос-Анджелес – там можно легко затеряться.