Черная ночь Назрани
Шрифт:
— Эту баночку тоже кто-то опорожняет.
— Тот, кто убирает, или он сам. Но они все сейчас живут на даче, пепельница была чистая, я ее и не трогала.
— Спасибо, картина ясная. Можно, я посмотрю на все своими глазами?
Где будет стоять и курить человек, если он поджидает кого-то из четырнадцатой квартиры? Либо возле мусоропровода, либо воспользуется самодельной пепельницей, висящей справа от лифта, на металлической перемычке под перилами. Блестящая банка сразу бросается в глаза. Окурков в ней нет, да и пепла тоже. Возможно, курильщик бросил окурок в мусоропровод, но уж пепел-то наверняка стряхивал в лучшем
Надев очки, Турецкий внимательно осмотрел желтую кафельную плитку возле мусоропровода, все ступеньки, площадку перед четырнадцатой квартирой. Никакого пепла нет и в помине. Нервничающий Базоркин в ожидании жертвы обязательно закурил бы. Значит, приходил Аштреков, и слова его не более чем примитивная отговорка. Не хотел, чтобы его видели в квартире.
Побриться и принять душ после интенсивной дневной беготни по жаркому городу было подлинным наслаждением. Утром брился своей электробритвой, но сейчас щетина уже давала о себе знать. Поэтому он воспользовался Зауровым «жилеттом», вещью, которую друг держал в руках.
Турецкому показалось, что он слишком растянул удовольствие… На самом деле его пребывание в ванной заняло около двадцати минут. Теперь главное с такой же жадностью не наброситься на еду. Голоден он чертовски — целый день пробавлялся случайными кофе и печеньем.
За ужином Александр Борисович рассказывал о студенческих годах Заура. Ему было приятно вспоминать, остальным — слушать.
Убедившись в том, что телефон зарядился, Турецкий отключил аппарат от сети. Взглянув на часы, Лариса сказала:
— Мне пора идти.
— Я тоже пойду, — сказал Александр Борисович. — Уже поздно. Вам нужно отдыхать.
— Сколько вы еще пробудете в Назрани? — спросила Патимат.
— Наверное, завтра улечу. В крайнем случае — в пятницу.
— Если будет время, зайдите перед отъездом.
— Постараюсь. А уж если у вас что-нибудь одолжу, то, чтобы вернуть, зайду обязательно.
— Можете взять любую вещь насовсем.
— Беру холодильник. А если серьезно — мне нужна какая-нибудь книжка про ислам, про Коран. Завтра придется беседовать с одним человеком, который склонен бравировать знанием Корана. К стыду своему, я имею об этом слишком общее представление. Хотелось бы узнать побольше.
У Бритаевых была обширная литература про ислам, и Александр Борисович выбрал одну брошюру.
На улицах царила душная темная ночь. Лариса сказала:
— Своими вопросами про курящего вы провели показательное выступление.
— Неужели это так выглядело со стороны?
— Мне было очень интересно наблюдать. Не по фильмам, а воочию познакомиться с приемами следователя.
— Случаются дела и позаковыристей.
— Например?
Александр Борисович рассказал про один старый случай из своей практики, когда у известной киноактрисы, получившей за границей крупную денежную премию, украли любимого кота и требовали за него выкуп. Тогда по книжке стихов с дарственной надписью удалось найти поэта, который дал решающие свидетельские показания.
На одной из заросших акациями улиц женщина вдруг остановилась. Турецкий правильно понял значение остановки и крепко обнял Ларису. Ее ответный поцелуй был горяч и сладок, сердце у следователя заколотилось с частотой отбойного молотка. Он посмотрел в очаровательные глаза спутницы.
— Я иду на работу, — едва заметно улыбнулась она.
— Не
— У меня ночное дежурство, — засмеялась Лариса и крепко обняла его, прошептав: — Если бы домой, мы с вами точно расстались бы. А в гостинице можем увидеться. Для вас там будет приготовлен номер.
Турецкий воспрял духом.
— Вы не боитесь поздно ходить одна?
— Сегодня или вообще?
— И вообще, и сегодня в частности.
— Сегодня я надеялась, что вы меня проводите и в случае чего защитите. Но что-то я не почувствовала у вас под мышкой кобуры с пистолетом.
— Ее там нет.
— Неужели вы такой супермен, что гоняетесь за преступниками с голыми руками?
В ответ Турецкий рассказал о своем первом дне работы в Мосгорпрокуратуре. Попал туда по распределению после окончания юрфака, пришел представиться начальнику отдела. Поговорив с ним, тот открыл стоявший в кабинете несгораемый шкаф и достал оттуда пистолет. «Вот это твое табельное оружие, — сказал он. У молодого сотрудника загорелись глаза, а начальник убрал пистолет обратно в шкаф. — Без ствола спокойней, дружок. Не ровен час, выстрелит, потом хлопот не оберешься: Пусть уж лучше полежит здесь».
— В Назрани всегда было спокойно. Я вовсе не задумывалась об опасности. Хотя из-за своего режима мне приходилось и поздно уходить на работу, и поздно возвращаться домой.
— Ну, наверное, не всегда одной?
— Я не замужем, — коротко отрезала Лариса, словно пресекая дальнейшие расспросы.
В маленьком, обшитом деревом холле гостиницы «Надир» Турецкий расположился в кресле возле низкого стеклянного столика, сумку положил на соседнее кресло. Лариса сразу прошла за конторку. Сидевшая там женщина показала ей какие-то записи, что-то объяснила, потом встала и ушла, а Лариса села на ее место. Заметив, что Александр Борисович украдкой наблюдает за ней, она жестом подозвала его. Турецкий подошел и собрался было взять протянутый ему ключ, когда у него зазвонил телефон.
— Александр Борисович, — послышалось в трубке. — Это Беслан Ибрагимович. Вы можете подойти в Верховный суд?..
Глава 22
НАРУЖНОЕ НАБЛЮДЕНИЕ
Подготовив три разных письма на бланках, каждое с копией, Юрий Алексеевич установил очередность, с какой будет разносить их на подпись. Ясно, начинать нужно с того, кого труднее застать на месте. Практика показывала, что хотя референт и старший инспектор по статусу равны, у них даже оклады одинаковые, но почему-то — Захарин до сих пор не понял почему — инспектор негласно считается первым помощником министра. Поэтому сейчас его в любой момент могут вызвать на какое-нибудь совещание в правительство, он же цаголовские дела знает не хуже официального заместителя.
Прочитав письмо о снятии наружного наблюдения и передачи записи, инспектор Георгий Михайлович удивился:
— Вам-то эта запись зачем вдруг понадобилась?
— По распоряжению генерала мне пришлось возобновить следствие по ранее приостановленному делу о грабеже в «Альянсе».
— Я, конечно, подпишу, — скривился порученец, — но почему именно сейчас? Дело-то, в общем, малозначащее. Насколько я помню, речь идет о восьмидесяти пяти тысячах.
— Восьмидесяти четырех. Георгий Михайлович, там просматривается связь со вчерашними событиями.