Черная пустошь. Дилогия
Шрифт:
– Это палка о двух концах, профессор…
– Зовите меня Борис, мне так будет проще, пожалуйста, – улыбнулся Мазаев, – от этого слова «профессор» так и несет нафталином, а я еще не так уж стар.
– Хорошо. Я говорил, что это палка о двух концах: с одной стороны – от одного мысленного посыла я чувствую себя так, как будто пробежал миль пять с полной выкладкой, а с другой – мне не приходится прилагать много усилий, чтобы объяснить собеседнику все необходимое, без опасения, что меня примут за сумасшедшего.
– Потрясающе, – Мазаев дрожащими пальцами пригладил редеющие волосы, –
– Вы верите мне, профессор?
– Абсолютно!
– Что вы думаете по этому поводу?
Мазаев замялся, было видно, что ему одновременно и страшно, и интересно.
– Если вы переживаете насчет своих родственников, то у нас хватит средств, чтобы обеспечить их безбедное существование до конца их дней, пусть они живут хоть сто лет, – сказал Адам, заметив смятение Мазаева.
– За счет ваших…
– Да, за счет наших инопланетян.
– Это тревожило меня больше всего, – признался Мазаев, его глаза осматривали стол в поисках чего-то.
– Хотите кофе, Борис?
– Кофе? – удивленно посмотрел Мазаев. – Я бы с удовольствием выпил бы, но только не кофе. Мне сейчас просто необходима рюмка-другая водки.
Адам рассмеялся:
– Сейчас вы напоминаете мне моего друга, он сказал нечто похоже в аналогичной ситуации.
– По-моему, это естественная реакция на стресс, – рассмеялся Мазаев.
– Я вас не отвлекаю от лекций или еще чего-нибудь в университете, профессор?
– Нет, когда вы позвонили мне с просьбой о встрече, я только что вернулся с последней на сегодня лекции.
Уже за столиком в баре, в ожидании, когда им подадут напитки, Мазаев спросил Адама:
– Как вы думаете, насколько древняя эта форма жизни, эти Хозяева Стихий?
– Кто знает, Борис. Мне кажется, что они старше даже времени.
Мазаев кивнул в ответ.
– С чего мне начинать? – спросил он.
– Вы согласны?
– Да, если вы выполните свое обещание насчет моей семьи.
– Безусловно.
– Я могу узнать детали?
– Наши Хозяева свяжутся с вами непосредственно. Им нужен был специалист, который смог бы понять природу этой древней энергии. А я просто наниматель. Хочу еще раз предупредить вас, Борис. Это билет в один конец.
– Я понимаю.
– Возврата назад не будет. Не будет славы и научных званий. Будет опасная жизнь в крепости, осажденной множеством опаснейших хищников, жизнь, которая может оборваться в любой момент.
Мазаев немного помолчал, задумчиво глядя в стол, потом посмотрел в глаза Адама.
– Понимаете, мистер Фолз…
– Адам.
– Адам. Я понимаю, о чем вы говорите. Я, конечно же, ученый, не лишенный тщеславия. Без стремления быть лучше других в науке любому уготована роль ассистента. Но жажда славы, всеобщего признания – это прерогатива молодости. Когда года проходят, хочется подтверждения того, что жизнь прожита не зря, что твои теории, твое видение, твоя разгадка мира – верны, а не ошибочны. Вы, наверное, сами не понимаете всю важность той информации, которую вы мне дали. Десять минут назад я снова ощутил, что мир бесконечен, что нет пределов познания, так же ясно, как в тринадцать лет, когда посмотрел на звездное небо и понял,
Мазаев улыбнулся, замолчал, подождал, пока официантка поставит на стол напитки, поднял свою рюмку и сказал:
– Наградой мне в том мире будет новое знание…
* * *
Через неделю Адам, Майкл и Ричард снова собрались вместе. Каждый из них столкнулся с серьезными проблемами в своей области. Они снова сидели в гостиной Адама, в окна стучал затяжной осенний дождь. Осень брала свое с каждым днем.
Говорил Ричард, стоя у окна, прижавшись лбом к стеклу.
– С деньгами проблем нет. Все камни, полученные нами, идут к покупателям через третьи руки, я нанял кучу посредников. Камни идут в Амстердам, Гамбург, Нью-Йорк, Гонконг, на Ближний Восток. Проблема в этом чертовом оружии и военном снаряжении. Я же не могу заявиться к моим знакомым торговцам и брякнуть: «Мне нужно пять тысяч стволов». Я не успею и пикнуть, как меня заложат федералам. Мне приходится, опять таки через посредников, заказывать партии железа по сто-двести стволов за раз. То же самое с патронами и амуницией. Перевозка – самый опасный момент. Мне и моим людям приходится везти товар иногда за тысячу миль.
– Не страдай, Ричи, – подает голос Майк, – просто башляй побольше и дело в шляпе.
– Да я башляю нормально, – отмахивается Ричард, – просто все слишком медленно, я об этом говорю. Слишком медленно.
– Насчет быстроты не волнуйся, – говорит Адам, – спешка сам знаешь, когда нужна. Ты все правильно делаешь, только не волнуйся и отдыхай нормально. Мне не нужно, чтобы тебя сцапали по какой-нибудь глупой ошибке, когда лажаешься невыспавшийся или психованный. Людей ты нанял надежных?
– Да, наши старые знакомые, они думают, что мне заказали революцию в какой-нибудь банановой республике затеять, поэтому наши масштабы закупок и запросы их не смущают.
– Хорошо. Майк?
– У меня все идет потихоньку. Пока активной вербовки солдат я не провожу, просто набрасываю примерный состав из отставников и всех знакомых, провожу прицелочные беседы типа «Как насчет сменить место жительства и повоевать в далеких краях?» Я же не могу, как Адам, схватить типа за руку, воткнуть в него мозговой разряд и кокетливо прошептать: «Полетим к звездам?»
Ричард рассмеялся.
– Смейся, смейся, малыш Ричи, – делая вид, что обижен, говорит Майкл, – я бы охотно поменялся с тобой местами.
– Не дождешься.
– Вот-вот, а дело надо делать.
– Сколько у тебя людей на примете, Майкл? – спрашивает Адам.
– Ты будешь смеяться, Эйд, всего-навсего человек пятьсот, не больше.
– Мне с учеными проще приходится, парни, – как бы оправдываясь, говорит Адам, – они все на виду, информацию о них собрать проще, да еще с моим новым мозговым наворотом, как ты выразился, Майк, мне гораздо проще. Я за пару секунд человека обрабатываю, все выкладываю, как есть, а он уже сам соображает, что ему делать.