Черная пустошь
Шрифт:
– Зато ты – чертов клоун, – Истер поднялся с травы и принялся отряхивать прилипшую к штанинам и куртке грязь и травинки.
Он не обиделся на Фапгера. В конце концов, он попал, а дальше – не его дело.
После столкновения люди насчитали четырнадцать мертвых волков и одного живого. Металлическая игла с красным флажком, торчащим из шеи, сделала свое дело – волк был жив, его бок ритмично поднимался и опускался, пасть была приоткрыта, был виден влажный от слюны красный язык, глаза были крепко закрыты.
Он пробежал всего четыре шага, пока большая доза транквилизатора
И тут, во внезапно наступившей тишине, раздался нечеловеческий вой, волчий вой, в котором звучали страдание и мука, удивительно похожие на человеческие. Этот вой звучал в той стороне, откуда появились волки и куда пропали бесследно.
Сначала это был одиночный вой, почти плач, затем его подхватил другой, затем третий, четвертый… В нем не было угрозы, попытки запугать или показать превосходство.
Это был крик отчаяния и боли, голос оставшихся в живых, скорбь по павшим.
На какое-то мгновение люди поняли это, но ненависть за собственных друзей была сильнее этой секундной жалости. «В самом деле, жалеть этих тварей, вырезавших столько отличных парней на Двойке и только вчера убивших людей Ричардсона?! Да вы смеетесь, наверное?!» – так подумали многие и один из солдат выстрелил из подствольного гранатомета в направлении завываний, доносящихся из леса. Когда умолкло эхо взрыва и успокоился загомонивший птичий хор, люди не услышали больше волчьего воя, чему в душе были несказанно рады.
Они стояли вокруг первого живого волка, до которого можно было дотронуться рукой. Они смотрели на него, покрытого глиной, как древний голем, с любопытством и отвращением и немалой долей страха – как бы этот зверь не ожил раньше времени. Майкл вызвал по рации Сергея:
– Дубинин, это Фапгер. Ты можешь начинать смеяться, дружище, но я только что достал для тебя собачку. Правда, она грязная, как свинья, и дрыхнет без задних ног, но тебе понравится. Ты можешь спросить ее: «Бабушка, а зачем тебе такие большие зубы»?
– Понял. Где ты?
– Метров семьдесят к северу от периметра.
– Понял. Бегу.
– Обязательно возьми с собой троих приставов из охраны.
– Ладно. Конец связи.
Майкл повернулся к солдатам:
– Эй, служивые, у кого топорик есть, срубите парочку палок подлинней и покрепче.
Майкл вытащил из ранца связку пластиковых полосок, которые применяются современными полицейскими вместо наручников, и принялся за увязку. Волк не шевелился, ритм дыхания оставался таким же. Сергей появился через пятнадцать минут в сопровождении двух здоровенных парней из внутренней охраны.
– Я же сказал тебе брать троих, – проворчал Майкл.
– Я плохо считаю, – Сергей наклонился над телом волка и прижал пальцы к шее зверя.
– Да в порядке он, не волнуйся, – сказал Майкл, заканчивая вязать задние лапы.
– Мне надо по пульсу определить, насколько глубоко он вырубился. Ладно, сделаем на всякий случай еще один укол.
Сергей вытащил из кармана куртки
– Майкл, уйми своих парней, – рассеянно сказал Сергей, внимательно следя за уровнем жидкости в шприце.
Майкл молча, но выразительно посмотрел на молодого солдата. Тот смущенно улыбнулся и опустил винтовку.
– Все, хватит, – Сергей убрал шприц в коробку и встал на ноги.
– Хватайте его – положим на брезент, – приказал Майкл и первым взялся за шкуру волка, чтобы положить его на импровизированные носилки, наспех составленные из куска брезента и двух молодых деревьев с обрубленными ветками.
Общими усилиями волка положили на эти носилки, кто-то из солдат пропыхтел вполголоса:
– Тяжелый, гад.
– Майкл, ты ему не слишком ноги перетянул? – спросил Дубинин, с сомнением глядя на полоски, которыми были связаны лапы.
– Не плачь, мамаша, – весело ответил Майкл, – ну, ребята, взяли…
В связи с нападением на «Команду-1» работы по протяжке заграждения запоздали в этот день на час. Впервые за время, проведенное на Лимбе, это было приятной задержкой: люди понимали – чем больше волков убито, тем безопаснее будет работа. Солдаты были рады, что сумели отбить нападение без потерь и отомстить за вчерашние жертвы. Все обменивались улыбками, говорящими «Показали мы им!», настроение было приподнятым еще и потому, что было убито четырнадцать волков, а ведь по подсчетам их оставалось не больше двадцати. А если учесть, что одного удалось захватить живым, то можно представить, с каким трудом ротным удалось навести порядок в ротах.
Вторая команда вернулась на то место, на котором вчера была закончена работа и Бен Росселини с все крепнущей уверенностью в собственной ловкости взобрался на дерево с аккумулятором. Он отключил напряжение, снял аккумулятор вместе с временными креплениями и отправил его на землю в эластичной подвеске. Работа продолжилась в обычном режиме.
Солдаты, прошедшие место нападения, были удивлены пропажей всех четырнадцати волчьих тел с поля боя, но Дюморье отказался от прочесывания леса.
– Если они забрали своих мертвецов – это их дело, – жестко сказал Джозеф на предложение Седжвика пойти по следам волочения, – я думаю, что это – очередная ловушка, и я не собираюсь подставлять этим тварям зад. Вам понятно, Дон?
– Так точно.
– Вот и ладно. Нас ждет работа.
Ни в этот, ни в последующие дни нападений на группы, работающие в лесу, не было. Разведка с «Касперов» ничего больше не дала – волков не было видно, даже с помощью термооптики. Немногие утруждали себя размышлениями, почему волки оставили их в покое. Но люди продолжали с тревогой всматриваться в чащу окружающих их деревьев. Им казалось, что оттуда, из темноты, из теней деревьев, угрюмо протянувшими свои исполинские ветви, за ними следят чьи-то злобные взгляды. Это чувство не покидало людей ни на минуту. Этому чувству было суждено на долгие десятилетия поселиться в сердцах и душах людей…